Читать книгу "Нелегал. Том II - Павел Николаевич Корнев"

кошелёк.

— Я заплачу по счёту.

— Не нужно. Всегда плачу за себя сама.

Я поморщился.

— Ох уж мне эта эмансипация…

— Что-то имеете против?

— Вовсе нет. Просто не вижу смысла растрачивать принципы на копеечную ерунду.

— Большое начинается с малого! — отрезала Ника, отсчитывая нужную сумму.

Я заплатил за себя, помог барышне с шубкой и спросил:

— Так понимаю, вы учитесь в институте?

— Да, пришлось перевестись в РИИФС.

— На каком факультете, если не секрет?

Ника глянула в ответ с улыбкой, показалось даже, будто посоветует выяснить это самостоятельно, но нет, она сказала:

— На филологическом. Кафедра журналистики.

— Ах вот что! Тогда без эмансипации и в самом деле никак не обойтись.

Реакции на эту реплику не последовало, мы вышли на улицу, и я спросил:

— Вас проводить?

— Спасибо, не нужно, — отказалась Ника, и уж тут дело было отнюдь не в излишнем увлечении идеалами суфражизма.

Почти сразу загорелись фары стоявшего неподалёку от кафе легкового автомобиля, машина подъехала и остановилась, мне только и осталось, что распахнуть перед барышней заднюю дверцу.

— До свидания, Пётр, — сказала Ника на прощание и укатила домой.

А я глянул вслед и озадаченно поскрёб затылок.

Тут было о чём подумать. Например, о своих пещерных инстинктах. И о приоритетах. Ещё и о них.

На квартире Мишу Поповича я не застал. И это было удивительно, поскольку мы условились разобрать сегодняшним вечером несколько задач по физике. Ради этого я пропустил занятие по сверхйоге, здраво рассудив, что медитировать могу и дома, а без соседушки разобраться в научных премудростях точно не выйдет. И тут такое. Досадно.

Милена гремела посудой на кухне, я заглянул к ней и спросил:

— А Миша где?

— Да кто ж его знает? — раздражённо фыркнула в ответ барышня.

Я озадаченно хмыкнул.

— И не известно, когда придёт?

— Почему не известно? Под утро явится.

— Он мне с физикой обещал помочь.

— Мне он тоже много чего обещал.

Милена определённо была не в духе, но я к себе в комнату сбегать не стал, сел за стол и спросил:

— Случилось чего?

Барышня покачала головой.

— Да нет. Просто у них на кафедре компания подобралась дружная, вместе время проводят. Дело житейское.

Личная жизнь соседей меня нисколько не интересовала, а сейчас начал копаться в памяти и сообразил, что в ноябре — декабре Миша не раз и не два переносил, а то и вовсе отменял наши занятия под предлогом чрезвычайно высокой загруженности на кафедре. Просто это всё не одномоментно началось, вот и упустил.

— Утром, значит? — хмыкнул я. — А с научной работой у него как? Не забросил?

— Что нет, то нет, — усмехнулась Милена.

Я вздохнул.

— Ладно, загляну к нему на кафедру. Узнаю, что там за дружная компания подобралась.

— Ой да брось!

— Что значит — брось? У меня экзамен по физике на носу! — возмутился я, подмигнул соседке и от предложенного бутерброда с вареньем отказался, ушёл к себе в комнату. Нужно было разобрать показания опрошенных за день студентов и успеть помедитировать перед сном, а сладкого я сегодня на неделю вперёд наелся.

Миша и в самом деле заявился домой только ночью — меня разбудило приглушённое переругивание соседей, вот и взглянул на часы. Потом долго ворочался и никак не мог уснуть. Встал невыспавшимся и злым, только поэтому и претворил в жизнь своё обещание заглянуть на кафедру феномена резонанса, иначе бы точно махнул рукой и занялся своими делами. Ну а так отыскал секретаря тамошней ячейки Февральского союза молодёжи и прямо с порога объявил:

— Ну и что у вас на кафедре за бардак творится?

— Утречка, Петя! — поприветствовал меня знакомый по студсовету старшекурсник, зажал лицо в ладонях, зевнул и сказал: — Бардак у нас творится самый разный. Тебя какой именно интересует?

— Интересуют меня, Вадим, пьянки и гулянки. Говорят, они у вас нормой жизни стали.

— Кто говорит?

— Люди говорят.

— Люди соврут — недорого возьмут.

Я покачал головой.

— Не в этом случае.

Вадим вновь зевнул, помотал головой и спросил:

— Всё серьёзно, значит?

До вранья опускаться не хотелось, и я перевёл разговор на другую тему:

— Тоже ночь напролёт колобродил?

— Если бы! — вздохнул секретарь ячейки. — Диплом писал. Горю уже. Синим пламенем!

Я уселся на шаткий стул и сказал:

— Тогда быстренько расскажи, что у вас происходит, и вместе решим, как с этим быть.

— Активная общественная жизнь у нас происходит, — усмехнулся Вадим. — Нет, серьёзно! Когда на кафедру Антон Пух пришёл, я нарадоваться не мог. Раньше наши умники в библиотеке штаны протирали и света белого не видели, а он их расшевелил. На пляж, в театр или кино, на выставку или танцы однокашников сагитировать — это он завсегда. Ну а потом как-то незаметно из всех развлечений остались посещения варьете да попойки у него на квартире. И что я могу с этим поделать? А ничего! В свободное от учёбы время каждый волен заниматься, чем пожелает!

Хмыкнув, я достал блокнот и уточнил:

— И прямо один человек так дурно на коллектив повлиял?

Секретарь ячейки хмуро глянул в ответ.

— Других предположений на этот счёт у меня нет.

— Антон Пух — это рыжий такой? — уточнил я.

— Знаешь его?

— Вместе инициацию проходили.

— Серьёзно? Я думал, ты старше!

— Нет, тоже третий курс, — сказал я и убрал блокнот, так ничего в него и не записав. — Ты мне вот что скажи: на собраниях этот вопрос поднимали?

— Снижение посещаемости обсуждали, разве что, — после недолгих раздумий сообщил Вадим. — Но без упоминания персоналий. Просто учащихся к ответственности призывали.

— Успеваемость тоже снизилась?

— Увидим по итогам сессии.

— По итогам сессии поздно будет, — покачал я головой. — Нельзя, чтобы вас обвинили в пассивности, это бросит тень на всю институтскую организацию. Надо действовать на опережение. Поднимите данные по количеству допущенных к сессии, сравните с прошлыми семестрами. Если увидите снижение, проведите задним числом собрание на этот счёт. Если нет, всё равно проведите, только уже исключительно о разлагающем влиянии Пуха, и направьте нам вчерашним числом. Только сделай всё до обеда, чтобы я в канцелярии зарегистрировал. Нас официально запросят, а сигнал уже есть и