Читать книгу "Стремнина - Галина Шкавронская"

Однажды, когда мать с дочерью сидели за чашкой чая, не собираясь никуда в этот вечер, Марина объявила, что очень любит Женю и, когда он приедет, они поженятся. Возражений не последовало, разве что было указано на то, что Женя человек не их круга.

— Мама, а наш папа, со своим батрацким происхождением, «нашего круга»? Он тебя, мама, всю жизнь обожал и любил, я знаю это, ты сама мне об этом рассказывала, да и сейчас вижу, как тебя боготворит. Да, ты вышла замуж за него не по любви, потому, что твоя мама, моя бабушка, так посоветовала, дескать, человек он очень добрый. И даже только одной его любви вам хватило на двоих в течение всей жизни.

— Мариша… всё не так просто, как тебе кажется. Мне, уверяю тебя, вовсе было нелегко с твоим отцом… тем более, что на момент, когда моя мама настоятельно посоветовала мне замужество, у меня был другой молодой человек, который мне очень нравился. Но ослушаться маму я не могла: она вырастила десять детей, я была последним ребёнком, через два года после моего рождения мой папа умер от разрыва сердца — и вся огромная семья легла на мамины плечи. Конечно, мы все жалели её, старались помогать ей в меру сил. Советуя мне выйти замуж за твоего отца, мама, как я поняла тогда, пыталась устроить мою жизнь, она уже тогда была немолода, потому и настаивала на его кандидатуре.

Выйдя замуж, я всю жизнь старалась быть хорошей женой. Я ведь тебе рассказывала, что мои родители были дворянского происхождения. Твой дедушка, мой отец, был коллежским асессором и главным редактором газеты, самой известной в то время в городе Верном (старое название Алма-Аты до революции. — Авт.), а бабушкин род уходил корнями в Польшу, в самые знаменитые дворянские слои. Революция 1917-го года заставила их под страхом смерти «забыть» о своем, отнюдь не рабоче-крестьянском происхождении. Трудные условия жизни заставили маму не гнушаться никаким трудом: она и огороды держала, которые сама со всей семьёй обрабатывала, и корову. Часть дома сдавала в наём так называемым нахлебникам — людям, кто жил и столовался у бабушки твоей. Одним из таких нахлебников и был твой будущий отец.

Мне тогда было восемнадцать лет, все говорили, что я красавица, к тому же, все мы, братья и сёстры, были воспитаны в труде, были приучены, что мальчишки, что девчонки, к любой работе. В то время за мной пытался ухаживать один парень из хорошей семьи, который мне очень нравился. Да не судьба, видно… Твой папа, в то время только что окончивший московский землеустроительный институт благодаря революции и советской власти, которая позволила ему, белорусскому батраку, получить высшее образование, был направлен в Алма-Ату на работу по специальности. Судьбе было угодно, чтобы он поселился в нашем доме. Он серьёзно влюбился в меня, но я не могла платить ему ответными чувствами, мне нравился другой. Твоей же бабушке простой парень Миша очень понравился своей покоряющей добротой и порядочностью, к тому же он уже крепко стоял на ногах, имел работу, и она стала настраивать меня на замужество. Что я могла возразить моей любимой бедной маме, старающейся передать меня в надёжные руки? Оставалось только безмолвно согласиться. Миша был счастлив, уверял меня, что его любви хватит нам на двоих. Так я вышла замуж, и всю жизнь была ему хорошей и верной женой, старалась, как могла, создавать ему все условия и для работы, и для научной деятельности. Со временем Миша защитил кандидатскую диссертацию, стал заместителем директора крупнейшего в Казахстане научно-исследовательского института, писал книги, научные статьи. У нас в доме, случалось, бывали в гостях первые руководители республики. Но как же меня иногда раздражали некоторые выходки твоего отца, его деревенские привычки! Мою жизнь, Марина, никак нельзя назвать лёгкой! А тебе я желаю только добра!

— Мамочка, дорогая, милая моя! Уже поздно рассуждать на эти темы! Я люблю, понимаешь? Я так долго ждала этой самой настоящей любви. Для меня нет и не может быть человека лучшего, чем Женя. Прости, мамочка, но тебе надо смириться с моим выбором, ведь жить с ним мне, а я уверена в правильности своего выбора. Правда, когда он вернётся из поездки, нам придётся подумать, на что мы будем жить, ведь мы только на пятом курсе…

— Нет, Мариша, тут и думать нечего, вы будете жить с нами. Мы с папой поможем, и не надо на этот счёт даже сомневаться!

Когда, наконец, настал этот долгожданный миг, и Женя, бросив вещи на пороге своего барака и, едва ополоснувшись и переодевшись, примчался к Маришке, её счастью не было предела. Они обнимались, не могли нацеловаться. Маринка прошептала ему заветное: «Как же я люблю тебя! Давай, наконец, поженимся! Сколько уже можно?»

Женя не мог поверить своему счастью.

— Родная моя, конечно, мы на днях подадим заявление в ЗАГС. Я что-нибудь придумаю, чтобы подыскать работу. Для этого надо перевестись с дневного отделения на вечернее… — Но Марина закрыла его рот ладошкой:

— Ничего не надо предпринимать. Я уже говорила с мамой, мои родители поддержат нас, пока мы не закончим институт. Жить пока будем у нас, а дальше… посмотрим.

Через месяц была их свадьба.

И вся их последующая жизнь была и страстью, и дружбой. Оба испытывали постоянную потребность быть рядом. Марина никогда не пожалела о том, что судьба свела их. И теперь, четверть века спустя, Марина Михайловна желала такого же счастья своим детям.

Глава 4. ЦАРСТВО ДУШЕВНОГО МИКРОКЛИМАТА

Ближе к вечеру вернулся из университета Костик, с ним завалилась в квартиру целая компания студентов. Это случалось часто. Ребята любили этот хлебосольный дом, который был всегда открыт для друзей. Всех здесь встречали тёплыми улыбками, угощали, чем бог послал, по принципу: «Что есть в печи — на стол мечи!», поили чаем, а потом вели неспешные разговоры о жизни. Кто-то приходил со своими проблемами, надеясь получить мудрый совет, зная, что всегда найдёт здесь понимание.

Весело поздоровавшись с Мариной Михайловной, ребята прошли в комнату Кости, включили музыку. У Кости была собрана большая фонотека классической музыки, которой он увлекался с девяти лет. Именно тогда Марина Михайловна, подарила ему на день рождения сороковую симфонию Моцарта, как говорится, на пробу, — и попала в точку. С этого дня Костик стал увлечённым слушателем произведений всемирно известных композиторов — Моцарта, Вивальди, Чайковского, Бетховена, Баха…

Марина Михайловна иногда любила, надев наушники, раствориться в чудесных звуках и унестись в мир раздумий, проникаясь прекрасным настроением. С Костей у неё были трогательные, доверительные отношения. Он иногда делился с матерью сокровенными мыслями и чувствами, а она была внимательным и благодарным слушателем. Но такое случалось нечасто. Костя рос своенравным мальчиком, с раннего детства имел на всё собственный взгляд, всегда стоял на своём, доказывая свою правоту.

Марина Михайловна часто вспоминала, как однажды по дороге из детского сада, (ему было три года) он чем-то рассердил её. Наказывать ребёнка на людях она тактично не стала, но дома отругала и поставила в угол. Сама тем временем пошла готовить ужин. За чисткой картошки она краем глаза наблюдала за малышом, делая вид, что не видит его. Костик немного постоял молча, а потом произнёс целую речь: