Читать книгу "Труп в доме напротив - Анна Викторовна Дашевская"

Он, как видно, из клиники появился, потому что билет у меня не покупал.

— А девушка?

— Она с улицы пришла, так что билет брала. Платила наличными.

Суржиков тяжело вздохнул.

— Наличными… Значит, никак её не отследить, эх…

— Что, дочка какой-нибудь шишки? Или… — тут рот кассирши приоткрылся сам собой, и она ахнула: — Международная авантюристка, да? Погоди… Дай сообразить. Ну точно! Она в экипаже подъехала! Серый кожаный верх, белый корпус. Только её высадили и уехали, ждать не стали…

— А когда уходила?

— Пешком пошла, в сторону бульвара.

— Одна, или вместе с тем солидным?

— Не видела… — с сожалением ответила женщина. — Врать не буду.

— Ну что же, — Алекс неторопливо пошёл по дорожке к дверям клиники. — Кажется, пока мы выжали отсюда всё, что можно было предположить. До встречи с новым директором ботанического сада у нас полтора часа, так что успеем забежать домой перекусить, заодно и познакомишься с моими… домашними.

— Угу, — Суржиков о чём-то напряжённо думал. — Погоди минуту!

Он быстро прошёл по дорожке куда-то вглубь, и Алекс увидел, что там склонился над клумбой старый садовник. Владимир что-то сказал тому и протянул белую карточку. Садовник пожал плечами, но бумажку сунул куда-то в недра куртки.

— Вдруг что-то ещё вспомнит, — пояснил вернувшийся помощник.

— Откуда ты взял визитку?

— Ты же и дал, когда знакомились, — пожал плечами Суржиков. — Кстати, у меня коммуникатора нет, надо бы купить. Выдашь денег в счет аванса?

— Выдам. И коммуникатор я тебе найду, у меня есть запасной.

Ходить за покупками с домовым на плече оказалось весьма интересно. Тяжеловато, потому что Аркадий Феофилактович был весьма увесист, но интересно. И безусловно полезно.

Софья истратила втрое меньше, чем если бы всё то же самое покупала в одиночестве, узнала, почему не следует брать телятину в магазине Курникова, какой чай лучший у Перлова, и к какому продавцу следует идти за творогом, молоком и сметаной на рынке, что на Цветном бульваре. А уж о возможности заказать доставку всего купленного она и вообще только читала, и то в сказках.

Не удержавшись, она завернула на рынке в ряды с рассадой, и теперь всё-таки возвращалась домой с сумкой, как ни уговаривал её Аркадий.

Домой. Странное дело, вот так безоговорочно она прикипела к этому зданию красного кирпича, что никак иначе и назвать его не может — только домом. И где-то внутри, между диафрагмой и печенью, возникает странное тепло, будто бы именно там и прячется душа. Глупости, верно ведь?

Расспросив Аркадия, она нашла в кладовке небольшую лопатку и вышла во двор. Крохотный клочок земли узкой полоской шёл от Селивёрстова переулка вдоль дома, за ним становясь чуть более широким газоном. «Метра три шириной, может, четыре» — прикинула Софья и острым краем лопатки начала рисовать по слежавшемуся грунту очертания будущих грядок.

— Копать, что ли, будешь? — спросил из-за спины Аркадий. — Так может тогда парня твоего позвать, работа-то тяжёлая, тут лет сто ничего не росло, кроме сорной травы.

В ответ она лишь мотнула головой, симпатичный домовой отвлекал, не давал сосредоточиться.

Он и сам это понял, затих за спиной, только сопел иногда увлечённо. А Софья, ковырнув лопаткой, взяла в руки ком земли, растерла в ладонях, понюхала… Потом высыпала ссохшийся прах обратно, закрыла глаза и положила ладони туда, где совсем скоро будет цветник.

Сила наполняла её, как наполняет высокий прозрачный стакан светлое золотистое пиво, вскипая мелкими пузырьками, взлетающими к растущей шапке белоснежной пены. Она слышала, как земля откликается под её пальцами, как ток жизни медленно и неостановимо собирается здесь, на этих нескольких квадратных метрах почвы.

Наконец, оторвав ладони от будущего цветника, женщина открыла глаза и сказала:

— Сможешь здесь полить, Аркадий?

— А как же, конечно, матушка, всё сделаю!

— Вот и хорошо, а я пойду, семенами займусь…

По старой привычке Софья стала чертить схему, где что будет сажать, ставя загадочные значки на листе бумаги и приговаривая для себя:

— Бордюром пустим маргаритки, смесь всех цветов, белые, розовые, бордовые… Тут у нас ограда, отличная металлическая решётка, так что вдоль неё пойдёт лиловый клематис, пусть вьётся. А на заднем дворе вдоль ограды пустим вьющуюся фасоль…

— Матушка, Софья Григорьевна, сирень бы вот сюда, а? — жалостливо попросил домовой, сидящий на столе рядом со схемой. — Смотри, какой уголок славный, на закате тут солнце будет…

— Сирень? — она рассмеялась. — Да ты эстет, Аркадий Феофилактович! Ладно, будет тебе и сирень. Белую, розовую, персидскую?

— А можно обыкновенную? Чтобы цветки с пятью лепестками находить?

— Можно, — кивнула Софья. — Вот прямо сейчас и попробую связаться с Колесниковым.[4]

Но коммуникатор великого селекционера не отвечал, экран оставался тёмным.

Попробовав несколько раз, она покачала головой:

— Дозвонюсь и попрошу саженец, а сейчас замочу семена и корешки, чуть передохну и буду займусь рассадой.

Раскладывая по чистым льняным тряпочкам семена иссопа и душицы, котовника и мелиссы, шнитт-лука и мяты, она бормотала какие-то слова, пришедшие к ней от прабабушки, полузнакомые, но отчего-то очень подходящие к семенам, травам, аптекарскому огороду. Сила ластилась к пальцам и вливалась по капельке в каждую кучку семян, и Софья знала, что уже через пару недель сможет собирать травы, через три недели зацветут цуккини…

— Аркадий! — окликнула она.

— Тут я!

— Ты умеешь готовить фаршированные кабачковые цветы?

— Так ты ж научишь, матушка?

— Непременно, — она усмехнулась и продолжила своё занятие.

Наконец все семена, корешки и черенки были должным образом замочены в чуть-тёплой воде с каплей эльфийской настойки, блюдо с ними отставлено в тёплое тёмное место, и Софья распрямилась, потирая поясницу.

— Слушай, Аркадий Феофилактович, я прилягу на чуть-чуть, попроси Макса ко мне зайти через полчаса, ладно?

— Да, Софья Григорьевна! На обед бульону с пирожками поешь, или щи приготовить?

— М-м… пирожки… Отличная мысль. А щи давай на завтра сделаем, со щавелем и крапивой!

— Будет исполнено, матушка. На-ка вот пока чаю сладкого выпей…

Сделав несколько глотков чая, в котором чувствовалось яблоко и мёд, она легла и мгновенно провалилась в сон.

Неожиданно для Алекса домовой принял нового обитателя дома сразу и без вопросов.

— Вот, — ворчливо сказал он. — Я ж тебе говорил, хозяин, что помощник должен быть правильный.

Владимир во все глаза уставился на человечка в локоть ростом, с длинной бородой, заплетённой в косу, вольготно рассевшегося на подоконнике.

— Э-э… — сказал он. — Добрый день…

— Добрый, коли не шутишь!

— Меня Владимир зовут, а вы…

— Домовой я тутошний, Аркадий. Хозяин велел тебе комнату приготовить, вот я и понял, что ты свой, а так бы не показался. Ладно, пошёл я обед готовить. Недосуг мне тут с