Читать книгу "Кровная месть - Евгений Адгурович Капба"

тебе в душу, твою пещеру на куач сажал! Да-а-а! Скорее, скорее идите сюда, вы, бестолковые дылды, я покажу вам! Покажу!

Он снова бросился куда-то под корни огромной поваленной ели, и принялся рыть — руками, ногами, всем телом, с ног до головы перепачкавшись в земле, но вовсе не обращая на это внимание.

— Орра, ты что делаешь? — поинтересовался Патрик.

А Рем предложил:

— Возьмешь кирку или лопату? На кой черт мы тащили с собой весь этот инструмент, если ты прекрасно справляешься одними только конечностями?

— Кирку-у-у! — высунулась на свет Божий гномья лапища.

Аркан подал требуемое рукоятью вперед и дело пошло быстрее: раз, два, три мощных удара, металлическое звяканье, глухой стук и голос Ёррина, как из бочки:

— Факелы! Теперь нам понадобятся факелы. Я нашел вход, — проговорил он удовлетворенно.

— Вход куда? — спросил Патрик.

— Домой!

Людям пришлось пустить в дело лопаты и расширить проход — всё-таки отверстие, проделанное гномом в склоне холма представляло собой не комфортную дверь, а узкий лаз, а ползти на животах им не улыбалось. Доделав дело, Аркан и Доэрти практически на ощупь двинулись вперед. Через некоторое время мягкая земля под ногами сменилась гулким камнем. Ёррин меж тем там, в глубине высек огонь и зажег факелы, сунув по одному в руку каждого из спутников, которые никак не могли привыкнуть к темноте. Но — пропитанная горючим маслом ветошь вспыхнула, разгоняя тьму и Аркан не смог удержать восхищенного возгласа:

— Благословен Господь, Творец миров, и велика сила Его! — пораженный, он во все глаза смотрел на нерукотворный подземный дворец невероятных размеров, от стен которого многоцветным блеском отражалось пламя факелов.

Пещера была такой огромной, что туда могла вместиться, пожалуй, вся Цитадель Чайки вместе с барбаканом и донжоном, замковыми воротами, рвом и стенами! Огромные колонны из сталактитов и сталагмитов, гроты и галереи, арки и террасы — и всё это сверкало и переливалось немыслимыми оттенками, и простиралось так далеко, как мог достать свет факелов… Здесь были и целые озера и ручьи с чистейшей водой, и темные зевы провалов и туннелей, уходившие вглубь холмов.

— Сверкер-Дум! — сказал Ёррин. — Вот как я нарекаю эти благословенные чертоги.

— По праву первооткрывателя, — прозрачно намекнул Рем.

Гном осекся. Он понял, что позволил себе лишнего. Чтобы распоряжаться тут по-хозяйски, ему нужно было или изменить условия договора, или — забрать себе «благословенные чертоги» по праву сильного. А этого Ёррин сделать никак не мог: если бы тангар просто взял — и прикончил Аркана, против него ополчились бы все местные владетели-люди. Расовая солидарность — штука свирепая и неумолимая.

Сам-то Буревестник был в своем праве: Мишель дю Жоанар, а до него — Виктор, своими действиями поставили на кон всё свое имущество и жизнь близких людей, сначала поучаствовав в походе дю Массакра, а потом и вслух заявив о кровной мести. «Победитель получает всё!» — так гласил древний Закон о вендетте. Так что формально и сам замковый холм, и небо над ним, и недры под ним, и вода на три мили окрест — всё это принадлежало Рему Тиберию Аркану.

Ёррин Сверкер пребывал в смятении. С одной стороны — прекрасный Сверкер-Дум: новый дом, надежда на будущее для изгоев. С другой, в качестве сеньора — темная лошадка, некто Аркан Буревестник, которого подсунул таинственный хромой приятель. Нет, этот необычный гном слыхал про Арканов, и про младшего Тиберия — тоже, но слухи ест слухи…

— Три дня на подумать? — предложил он.

— Думай, — тряхнул шевелюрой баннерет. — Можешь начинать перевозить своих людей… Эм-м-м-м! То есть — своих родичей в замок. Если нужна какая-то помощь в организации этого процесса — обращайся. Ортодоксы — мастера строить фургоны, у меня есть пара десятков. Но в пещеры — ни ногой. Да, я обязан тебе за открытие этого чуда, но…

— Поговорим через три дня, — кивнул Ёррин Сверкер и оскалился.

Факелы искрили и роняли капли масла, которое шипело, падая на сырой пол пещеры. Они побродили тут еще некоторое время, разглядывая подземные красоты. Гнома пришлось утаскивать чуть ли не силком — он снова принялся всё ощупывать, осматривать и обнюхивать.

— Кстати! — Аркан пригладил волосы рукой, когда они выбрались на поверхность. — Ты упоминал мастера Стуре, будто работал с ним тут, в Крачках… Чернобородый, толстый, с восемью косами и с бельмом на левом глазу?

— Да! — обрадовался Ёррин. — Ты знаешь, где он нынче обитает?

— Тангара этого в Байараде видал, — кивнул Рем. — Кузнечными изделиями торгует.

* * *

Агорафобия — вот слово, объяснявшее одну из множества странностей, окружавших гномов-изгоев. Зарывшись в замковую библиотеку Жоанаров, Аркан нашел несколько статей в Большой Имперской Энциклопедии на эту тему, а еще — в записках некоего гнома Гхибли из Храмового Мыса, доктора философии университета Претории (это само по себе было примечательно, но предмет поиска состоял в другом).

Агорафобии, страшному бичу тангаров, были подвержены все подгорники от мала до велика. Но женщины — особенно. Открытые пространства вызывали у них серьезное нервное недомогание, вплоть до припадков падучей, с судорогами и сердечным приступом. Мужчины же, перешагнув пубертатный возраст, могли справляться с этой напастью, применяя некие индивидуальные психотехники и употребляя секретные снадобья, рецепты которых строжайшим образом охранялись каждым родом. Выходя на поверхность время от времени, тангары потихоньку привыкали к новой обстановке, и при большом желании могли проводить под открытым небом целые недели и даже месяцы. Но всё равно — их продолжало манить в уютные подземные жилища, они чувствовали себя комфортно и защищенно, окруженные каменной толщей родных гор.

Теперь Рем понимал, почему те семьи гномов теснились в ужасной скученности штолен. Лучше теснота и антисанитария, чем припадок! И потому Аркан безвозмездно выделил тентованные фургоны и возниц для перемещения женщин и детей от старой каменоломни до Цитадели Чайки. В штольнях осталось несколько человек — Ёррин мечтал вернуться в забой и всё говорил про «мою радость».

Перевозили тангаров партиями примерно по сотне человек — в ночное время, когда разница между подземельем и внешним миром ощущалась не так явственно. Лысые бородачи всё время этого короткого путешествия шагали пешком, держась за борта фургонов и переговариваясь со своими матерями, женами и детьми, подбадривая их и утешая, рассказывая о том, что видят снаружи и делясь планами на будущее.

Это было очень, очень по-человечески, по-божески и по-ортодоксальному, так что у Аркана даже щемило в груди, когда он на коне проносился мимо каравана, вместе со своими дружинниками патрулируя дорогу. И ему казалось, что между людьми и гномами почти что и нет никакой разницы.

Не считая агорафобии.

VI

Три дня, запрошенных Ёррином на раздумья, пролетели незаметно.

Новости о новых хозяевах Цитадели облетели марку дю Жоанаров в мгновение ока, и ортодоксальные аристократы — вассалы маркизов, с радостью устремились к Аркану, дабы засвидетельствовать своё почтение и поддержку. Баннереты (как благородные, так и те, кому как, например, Скавру Цирюльнику дворянское достоинство было присуждено за личные качества и подвиги) не принадлежали к олигархам или магнатам. Ортодоксальные аристократы располагали доходами весьма скромными по меркам зажиточного Аскерона. Орбаны, Арканы и еще пара семейств были скорее исключниями из правил, и могуществом и богатством вполне могли потягаться с титулованной оптиматской знатью — графами и маркизами.

Остальные баннереты чаще всего имели за душой большой каменный дом, похожий скорее на особняк чем на замок, деревню или пару хуторов, жители которых платили ежегодный чинш и выполняли кое-какие повинности. И дружина у них была соответствующая — «конно, людно и оружно» на зов сеньора баннереты являлись чаще всего в сопровождении пяти или семи всадников.

При этом и сами аристократы-ортодоксы, и их дружинники, пусть и немногочисленные, воинами были умелыми и лютыми: именно они на большей части герцогства вершили правосудие и охраняли покой мирных поселян. Они же первыми срывались с места в случае внешней угрозы, чтобы дать время собраться ополчению. Разбойники, гёзы, дикие звери, фоморы, орки, дезертиры и контрабандисты — смазки для мечей хватало во все времена!

И что бы ни говорил коннетабль дю Грифон про Крылатый поход и жуткие последствия — для ортодоксов герцогства Аскеронского всё было очевидно. По сути, у них не было иных вариантов, кроме как поддержать Арканов. Политические рассуждения в этом случае были простыми и исходили из реалий,