Читать книгу "Ересь ацтеков - Пол Кристофер"

— Ну конечно, — беззаботно проговорил Билли. — Всего лишь обычный рабочий день нашей крошки Фионы. — Он прищурился. — Что написано на том знаке?

— А-1134, — ответила Финн.

— Проклятье, — выругался Билли и резко крутанул руль направо.

Громадный «рено» послушно свернул на съезд с автострады.

Они пробирались по окутанным туманом узким улочкам Кембриджа, поглядывая на студентов, которые возникали из дымки, похожие в своих академических одеяниях на призрачных летучих мышей. Время от времени мимо проезжала какая-нибудь машина, ее фары напоминали горящие желтые глаза испуганной совы.

— Такое ощущение, что здесь никого нет, — сказала Финн. — Ни людей, ни машин. Точно мы приехали в город-призрак.

— Сейчас середина июня, — объяснил Билли. — Конец семестра. Все разъехались по домам на каникулы, остались только зубрилы.

— Зубрилы?

— Те, кто трудится, не давая себе ни отдыха ни срока, с утра до ночи, подлизы, добровольно вызвавшиеся сделать для своих преподавателей какую-нибудь скучную работу.

— Прямо как в Колумбусе, штат Огайо, — улыбнувшись, проговорила Финн.

— Ладно вам, мисс Райан, бьюсь об заклад, что вы сами были зубрилой.

— Ничего подобного. Если я не уезжала на раскопки с родителями, то работала в «Макдоналдсе», как и мои друзья, а по субботам напивалась со всеми вместе.

— Мне трудно представить Фиону Райан в роли плохой девочки, — заметил Билли и, прищурившись, посмотрел в ветровое стекло. — Проклятье, — снова пробормотал он.

— Нам нужно на улицу Ридли-Холл-роуд, — сообщила ему Финн, изучавшая карту Кембриджа в путеводителе. Они доехали до конца Фен-Козуэй и свернули направо. — Недалеко от Молтинг-лейн.

— Это совсем рядом со старой пивной «Гранта паб», — сказал Билли. — Если я еще не забыл свои студенческие годы, там подают отличную картофельную запеканку с мясом.

— Мне казалось, ты учился в Оксфорде.

— У меня была подружка в Кембридже.

— И что с ней произошло?

— К сожалению, она плохо переносила яхты. Вышла замуж за врача и уехала в Новую Зеландию. Наверное, предпочла стать женой богатого гинеколога, чем быть бедной герцогиней.

— Поверни здесь, — перебила его Финн, показывая налево.

Перед ними открылась улица с древними ольхами, в ветках которых запутались клочья тумана.

— Теперь направо, — сказала Финн через пару секунд.

А в следующее мгновение они выехали на Ридли-Холл-роуд.

— Не очень похоже на улицу, — заметил Билли, останавливая машину. — Тут всего один квартал.

Слева от них стояло большое учебное здание с шиферной крышей. За прошедшие десятилетия оно подверглось самым разным изменениям с точки зрения стиля и цвета — от красного до бледно-желтого; викторианские окна соседствовали с оконными переплетами середины века и современными из металлопластика.

— Похоже, это и есть Ридли-Холл, — сказала Финн.

— И значит, тут находится резиденция нашего загадочного францисканца, — проговорил Билли и кивком показал направо. — «Тополиный коттедж».

— Что-то я не вижу никаких тополей, — пробормотала Финн, наклонившись, чтобы посмотреть в окно со стороны Билли. — Да и коттеджем это не назовешь.

Дом, стоявший напротив Ридли-Холла, был большим, высотой в два с половиной этажа, слегка закопченным, с полудюжиной карнизов и таким же количеством колпаков над дымовыми трубами, которые торчали из каждого угла. Оштукатуренные стены цвета табака и высокие сводчатые окна с тяжелыми плотными шторами — в таких домах жили честные горожане в историях про Шерлока Холмса. Или подозрительные священники в романах Агаты Кристи. Словно для того, чтобы скрыть слегка неряшливый вид дома, узкий садик перед ним являл буйство красок: куда ни падал взор, всюду цвели самые разные цветы.

Финн и Билли выбрались из машины и зашагали по дорожке, выложенной плитняком. Сводчатую дверь из дубовых планок с мощными железными петлями украшал молоток в форме львиной головы. А под ним была прибита видавшие виды медная табличка с надписью: «Брат Лука Пачиоли».

— По-моему, не очень похоже на еврейское имя, — сказал Билли.

Через мгновение дверь распахнулась, и старик в кардигане и брюках из саржи изучающе посмотрел на них сквозь ярко-красные очки для чтения. У него были длинные белоснежные волосы и аккуратно подстриженная бородка клинышком. Он ужасно напоминал Санта-Клауса на летней диете. Старику было около восьмидесяти, но он не производил впечатления дряхлого человека. В одной руке он держал старую бриаровую трубку.

— Вы Мартин Керзнер? — спросила Финн.

Глаза старика широко раскрылись.

— Меня так не называли с военных времен, — сказал он. — Как необычно!

— Мэтью Пеннер из Лозанны просил передать вам привет, — сказала Финн. — Меня зовут Финн Райан. А это мой коллега Билли Пилгрим.

— Брат Мэтью. Боже мой, я думал, он давно умер.

— Он сказал, что вы, возможно, сумеете ответить на несколько вопросов, которые возникли у нас касательно брата Бартоломе де лас Касаса и ордена «Черные рыцари».

— Ну, мне известно, что брат Бартоломе давно покоится в могиле, где, нисколько в этом не сомневаюсь, весело ворочается с боку на бок, — проговорил старик. — А вот «Рыцари» — совсем другое дело, — добавил он и сделал шаг в сторону. — Входите, пожалуйста. Я приготовлю чай с печеньем и, если пожелаете, расскажу то, что знаю.

Внутри, как и снаружи, дом выглядел так, будто сошел со страниц романа Агаты Кристи. В темном коридоре стены до середины были обшиты панелями, а выше покрыты обоями с рисунком в мелкий цветочек, почти стершимся от времени. Сразу налево находилась столовая с эркером, справа — кухня и чулан, дальше виднелась темная винтовая лестница, а за ней еще две комнаты: гостиная слева и библиотека справа. И снова панели на стенах и обои с цветочками.

В гостиной и библиотеке имелось по маленькому камину, где горел огонь, и обе комнаты выходили окнами на длинный узкий садик с дюжиной цветочных клумб и несколькими огромными дубами, которые выглядели так, будто им уже несколько веков. Туман начал рассеиваться, и в просветах появились заплатки голубого неба.

У трех из четырех стен в библиотеке стояли набитые до отказа книжные шкафы. Стопки книг и газет лежали на всех горизонтальных поверхностях, включая ковер на полу. У окна пристроился старый письменный стол, на котором громоздились груды бумаги, точно снежные сугробы. Финн моментально почувствовала себя здесь как дома: кабинет ее отца выглядел точно так же.

Перед столом стояли два кожаных кресла. Старик спокойно сбросил с них стопки книг и бумаг и жестом предложил Билли и Финн присесть.

— Сейчас вернусь, — сказал он и исчез.

— Симпатичный старикашка, — проговорил Билли, оглядывая теплую комнату, в которой царил жуткий беспорядок.