Читать книгу "Горный ангел - Патриция Макаллистер"

– Подожди... хоть минуту...

Эйнджел совсем запыхалась и с трудом выговаривала слова, но Холт не услышал ее и скрылся за поворотом дороги.

У нее кружилась голова и горели легкие от разреженного горного воздуха, хотя Эйнджел была достаточно вынослива, как любая женщина, регулярно ездившая верхом и часами вальсировавшая на балах. Но сейчас она чувствовала, как силы быстро оставляют ее. Они продвинулись вперед всего на несколько сотен футов, а она уже вся вспотела и с трудом заставляла себя идти, не отставая от Холта.

Она не сомневалась, что он слышит ее тяжелое дыхание, слышит, как она спотыкается, падает и с трудом поднимается, но даже ни разу не оглянулся, чтобы помочь ей.

Эйнджел была готова поклясться, что ему доставляли удовольствие ее страдания. Неужели он рассчитывал этим отпугнуть ее от прииска раз и навсегда? Что ж, женщин семьи Макклаудов не запугаешь!

Размышляя таким образом, она гордо вздернула подбородок и тут же упала, наткнувшись на большой валун и больно ударившись о него бедром. Саквояж выпал у нее из рук, ударился о камень, и его замок открылся. Белоснежное белье рассыпалось по грязной дороге. К своему удивлению, Эйнджел расплакалась. Это была последняя капля, переполнившая чашу ее терпения. Тем временем саквояж перевалился на бок и покатился вниз по склону, увлекая за собой все свое кружевное содержимое.

Все ее старания сохранить хотя бы один саквояж пропали даром. Она была уверена, что какой-нибудь тип вроде Холта Мерфи стащит оставшиеся в повозке вещи без всякого зазрения совести. А те немногие вещицы, что были в этом саквояже, теперь были безвозвратно испорчены. С трудом дотянувшись до саквояжа, она осмотрела замок – он был безнадежно сломан. Эйнджел яростно стерла со щек слезу и с каким-то непонятным удовольствием пнула бесполезный саквояж так, что он с грохотом покатился вниз по склону. Она стала собирать рассыпавшееся на дороге белье. Внезапно ост рая боль пронзила икры ног, и колени ее подогнулись сами собой. Не понимая, что произошло, Эйнджел упала лицом вниз прямо на ворох белоснежного шелкового белья. Из-за поворота появился Холт.

– Какого черта... – начал он со смехом, но тут же осекся. Вскочив на ноги, Эйнджел швырнула ему в лицо кружевные панталоны.

– Ни слова! – яростно прокричала она, сердито расправляя платье. – Я уже иду.

– Эйнджел, – проговорил Холт, готовый спрыгнуть с лошади и посадить ее в седло. Но Эйнджел только с яростью замотала головой.

– Поезжай! Я догоню тебя, – почти шепотом сказала она. Щеки раскраснелись от напряжения. Холт видел, что она буквально выбилась из сил и начал спешиваться.

– Поезжай же! – Она швырнула в него корсет из китового уса, который попал в лошадиный круп. От неожиданности лошадь рванулась с места и помчалась вверх по тропе. Холт старался удержаться в седле, по лицу его хлестали сосновые ветки.

Черт бы побрал эту гордячку! Пусть идет пешком, если ей этого так хочется! Наконец Холту удалось остановить лошадь почти у поворота на прииск. Он поднял норовистую лошадь на дыбы и оглядел цветущий луг.

Снова дома! Никогда ему не надоест эта маленькая долина с пышной растительностью, где он добывал свой хлеб насущный из груди горы Элберт. Прииск везучего дьявола располагался в маленьком подобии рая, окруженном со всех сторон остроконечными горными вер шинами. Последние пять лет он жил совсем один, лишь изредка спускаясь в город за провизией и прочими при пасами, а иногда чтобы слегка поразвлечься.

Холту было приятно вернуться домой. Услышав далеко за спиной громкие женские проклятия, эхом раз носившиеся по ущелью, он вновь посерьезнел. Возможно, зря он поверил в эту историю с браком по доверенности, которую рассказала ему Эйнджел? Его благовоспитанная жена ругалась, словно старый горняк. Он снова засмеялся, но тут услышал женский крик.

Сосновые иголки хрустели под его мокасинами, издавая острый пряный запах. Холт склонился над упавшей женщиной. Глаза Эйнджел были закрыты, и если бы не слезы, катившиеся по грязным щекам, Холт решил бы, что она успокоилась навсегда.

Он осторожно приподнял и ощупал ее правую ногу. Эйнджел вскрикнула от острой боли.

– Слава Богу! – облегченно вздохнул Холт. – Ну ты и дура! – вдруг взорвался он, увидев в кровь израненные ступни через огромные дыры в подошвах ее ботинок.

Эйнджел лежала на подтаявшем раннем снегу между двумя огромными валунами. Очевидно, она ударилась об один из них, и теперь ее лицо было запачкано кровью. Явно оглушенная падением, она только тихо застонала, когда Холт просунул под нее руку и поднял, прижав к груди.

Эйнджел почувствовала запах замши. Что-то щекотало ее щеки. Перья? Она чуть приоткрыла глаза и увидела, что прядь его шелковистых черных волос касалась ее лица. Значит, Холт все же вернулся за ней. Ей стало легче на душе, но она тут же вскрикнула от боли.

– Перестань воевать со мной, – повелительно сказал Холт.

Он донес ее до лошади, осторожно подсадил в седло и сам ловко устроился позади нее. Прижав Эйнджел к себе, он одной рукой обнял ее покрепче, чтобы она не упала с лошади, а другой взял поводья. Повинуясь хозяину, лошадь тронулась мягкой рысью.

Голова Эйнджел покачивалась из стороны в сторону на его груди. Она время от времени открывала глаза и поворачивалась, чтобы посмотреть на Холта. Вместо одного лица теперь у него их было целых три, но он все равно был красив. Эйнджел бессмысленно хихикнула, и все три Холта хмуро посмотрели на нее.

– Глупая женщина! – сказал он.

Это были не самые романтические слова, которые она когда-либо слышала от мужчин в свой адрес, но для начала это было совсем неплохо. Внезапно изнутри подступила тошнота, и она поспешно закрыла глаза.

– Только не на меня, – сказал Холт и наклонил ее голову в сторону, чтобы ее как следует прочистило.

Эйнджел не помнила, что было потом. Когда она наконец пришла в себя, то увидела, что лежит совершенно голая на узкой кровати, до самого подбородка укутанная подозрительно пахнувшими лоскутными одеялами. Она попыталась поднять гудевшую голову, но тут же застонала от боли, пронзившей ее. Дощатый потолок над ней стал вращаться. Проглотив комок в горле, она закрыла глаза, борясь с приступами тошноты.

– Здорово же ты упала, – сказал кто-то.

Она снова открыла глаза и не сразу узнала Холта. В этот раз у него было только одно лицо, но очень сердитое. Склонившись над ней, он положил ей на лоб что-то влажное и прохладное.

– Я недооценил тебя, Эйнджел Макклауд. Уж чего-чего, а гордости в тебе хватит на десяток ирландцев. И при этом ни единой капли здравого ума!

– Что случилось? – хрипло спросила она.

– Я услышал твой крик и поехал назад. Оказалось, что ты чуть не свалилась с горы. Очевидно, ты в своих бальных туфельках поскользнулась и со всего маху грохнулась на камень.

– Теперь я припоминаю. – Она слабо покачала головой. – Я пыталась забраться на большой валун.