Читать книгу "Федор Черенков - Игорь Яковлевич Рабинер"

и мог играть на любой позиции».

Тут-то и вспоминается, как Черенков, уже перешагнув 50-летний юбилей, сказал о себе: «Я был универсальным хавбеком». Такая универсальность совершенно точно не закладывается генетически. Однако подобным вещам можно научить в детстве. И, мы знаем доподлинно, Маслёнкин обратил особенное внимание на этого щупленького мальчишку и придумывал для него отдельные упражнения.

Всё потому, что Анатолий Евстигнеевич был не просто рядовым детским тренером, но в не столь давнем прошлом игроком выдающейся команды, где взаимопонимание на поле ставилось во главу угла и где удобно пасовать должен был уметь каждый. Поэтому Маслёнкин знал, чему учить, и обладал необходимыми для того навыками.

Одно, пожалуй, наставник ученику не сумел передать. Манеру общения. Сам-то Анатолий, как только появился в «Спартаке» (в 23 года, правда), так сразу же стал всех старожилов на «ты» называть.

Поразительно, но Фёдор Черенков такому стилю общения не научился за всю свою недолгую жизнь. При этом он пришёл в мальчишеский коллектив, где ребята взаимодействовали уже года по два. Если кто-то из мужчин вспомнит сейчас собственное детство, то прямо скажет: подобная адаптация не всегда проходит безоблачно. Тем паче в спортшколе. А Федя тогда и впрямь был небольшого росточка и худенький.

Но ведь факт: сразу понравился и тренеру Маслёнкину, и ребятам. Только коснулся мяча — и стало ясно: его вообще никто не обидит. Напротив, станут защищать в возможных потасовках. Потому что видна была подлинно дворовая техника, та, что заставляла даже девчонок смотреть футбол.

Такая работа с мячом, разумеется, имелась лишь у избранных виртуозов спортплощадок. Как вспоминал однокашник Черенкова Александр Беленков, всю жизнь продруживший с Фёдором, мальчишки вскоре захотели заниматься в паре конкретно с новичком. «Если ты, допустим, отрабатываешь какие-то удары головой, ясно, что после второго удара мяч не упадёт, — разъяснял нам Беленков. — Техника была такая, что можно было работать и по пять, и по десять, и по двадцать ударов. Это было достаточно привлекательно».

Ещё любопытнее свидетельство Сергея Родионова, старого друга и товарища Черенкова по команде мастеров «Спартака». Хотя Сергей Юрьевич и 1962 года рождения и занимался в иной группе, у другого тренера, он с удовольствием оставался после собственной тренировки посмотреть на тех, кто тремя годами старше.

«Он был щупленький такой, — подтверждает до недавних пор генеральный, а ныне спортивный директор футбольного клуба «Спартак». — И, кстати, не всегда попадал в состав. Потому что команда 59-го года была довольно приличной, там действительно были ребята, которые по таланту, по спортивным качествам могли, наверное, претендовать на гораздо большее, нежели получилось. А Фёдор отличался техникой, видением поля. Это мы замечали».

Впрочем, тех, кто здорово обращался с мячом, имелось всё-таки немало. Тех, кто видел при этом поле, — меньше, хотя такие тоже были.

В чём секрет Черенкова? Для начала: уважая тренера, он всегда помнил о самоподготовке. Много позже он скажет прямо, что сам себе самый строгий судья. В детстве такое не декларируется, однако внутренний стержень всё одно виден. Ещё важнее, что футбол для него — всегда сначала игра, а уже потом работа. И те же удары головой, чтобы мячик не уронить, — занятие для него как полезное, так и увлекательное. Да хоть 30—40 ударов — всё в радость и без устали. И так всю жизнь. Он отличался, вспоминал Беленков, «какой-то усидчивостью, настырностью по-хорошему».

Александр при этом отмечает и другую, не до конца, так сказать, изученную сторону обаяния Черенкова: «Уже в молодом возрасте проявлялось, что это человек очень начитанный».

Да как же так?! Ведь анекдот про трёх братьев, из которых двое умных, а третий — футболист, никем, кажется, не забыт. Здесь же человек через массу лет вспоминает о том, что Фёдор любил читать, любил учиться. Правда, конкретное чтение, обожаемые, так сказать, Черенковым книги наш собеседник назвать не сумел.

Назовём мы — устами самого Фёдора Фёдоровича, сообщившего в 2010 году одному из нас для книги «Спартаковские исповеди» следующее: «Сейчас практически ничего не читаю. Особенно когда болезнь приходит — она читать не даёт, отторжение идёт. К тому же и зрение немножко упало. А когда-то и Достоевского любил, и Джека Лондона, и “Войну и мир” прочитал запоем. В школе имел представление о Толстом только из учебников, а в районную библиотеку ходить было неловко. Потому что читаю медленно, вдумываясь в каждое слово, а там сроки пользования ограничены. Когда игрой в футбол начал зарабатывать деньги, завёл собственную библиотеку».

Значимо не то, сколько томов пролистал определённый индивидуум. Гораздо важнее, что он из них вынес. Фёдор читал всю жизнь. Медленно. Возвращаясь и переживая. Что говорить, если в зрелые годы он постоянно визировал тексты собственных интервью и расстраивался, когда находил какое-то «не своё» слово, пусть даже и синоним. Ведь он-то всё продумал перед тем, как сказать. Интеллигентность — вещь неуловимая.

...Пора, однако, вернуться в 70-е и внести некоторые уточнения. Федя в спартаковской школе с 1971 года. Школа та располагалась на Оленьем Валу, где сейчас Академия имени Ф. Ф. Черенкова. При этом параллельно существовала клубная школа той же команды, которая базировалась на Ширяевом поле. То есть и тут «Спартак», и там «Спартак». А детские коллективы — разные. Тренеры, понятно, тоже.

Поэтому схватки между двумя детскими «Спартаками» отличались редкой принципиальностью. Так вот: на Оленьем Валу Фёдор работал под началом Маслёнкина. А затем две школы соединили, и с годом рождения Черенкова работал уже только Владимир Чернышев.

Бывший спартаковский голкипер был пожёстче Анатолия Евстигнеевича. Но никаких жалоб и обид со стороны воспитанников мы не услышали. Потому что тех наставников отличала даже не любовь к детям (это и так ясно), а удивительная тяга к игре.

Никто из них не требовал от подопечных победы любой ценой. Чтобы прибить противника к земле, одолеть, не считаясь с жертвами среди питомцев, а потом и титул завоевать. За что, непосредственно, получить вознаграждение — повышением жалованья или новой квартирой. В таких случаях сами же ребятишки надорвутся — физически (возможно) или психологически (что точно). Так и теряется новое, часто весьма способное поколение.

Черенкову повезло. Маслёнкин, как вспоминал Беленков, лишь раз безудержно радовался счёту 3:0 («С ума сойти, с ума сойти!» — выкрикивал он). Тогда победили сильную команду «Локомотив» в невозможный дождь.

Анатолий Евстигнеевич обожал бразильский футбол. «Маслёнкин и любовью к “Спартаку” нас всех пропитывал, и технику ставил, — свидетельствует Черенков в «Спартаковских исповедях». — С особым упоением он рассказывал, как играет бразильская сборная. Все упражнения, говорил