Читать книгу "Вдова на выданье - Ольга Шах"

не в чести, хотя бы ей это явно не повредило. Я тяжело вздохнула и с надеждой посмотрела на Агату. Та понятливо рванула в гардеробную, и принесла оттуда другие ботинки, которые отличались от первых… цветом пряжек!

Однако, и я тоже дочь Бориса Климова, а не «босяка какого-нибудь». Поэтому я махнула рукой, влезла в толстое шерстяное платье без корсета, конечно, плотные рейтузы и роскошное меховое манто серебристо-серого цвета. Вообще, что-то мне подсказывало, что рейтузы больше смахивали на кавалерийские, но Агата не посмела мне возразить, а для меня главное – что? Правильно – не замёрзнуть на улице.

Мой взгляд случайно упал на зеркало, и я не успела отвести его, поэтому заметила богато одетую и весьма корпулентную тётушку.

- Вы готовы для выхода, госпожа! – тихо сказала Агата.

- Вот и славно. Хочу попросить тебя сопровождать меня на прогулке.

Горничная молча присела и отправилась в свою комнату для того, чтобы переодеться к выходу. Я осторожно стала спускаться по лестнице в холл. Экспериментальным путём было выяснено, что Тобик с Аделаидой предаются карточным играм в малой гостиной, так что я могла тихо уйти. Не то, чтобы я чего-то опасалась в данном случае, но! Пожалуй, не стоит ему знать о том, что чувствую я себя достаточно неплохо.

Вскоре вернулась Агата, и мне стало просто физически больно при виде девушки: старенькое пальтишко было явно с чужого плеча и норовило расползтись по швам, а ботинки… они были аккуратно подвязаны проволочкой. И тут я такая!

Я крепко сжимала в руке маленькую торбочку, которую вручила мне Агата – сумку, значит, а там было несколько монеток с различным изображением на реверсе. Навскидку, я не смогла определить, есть ли там содержание драгоценного металла, и в каком количестве. Однако, я не сомневалась в том, что это были именно деньги, их я нашарила в библиотеке и решила, что они мне нужнее, чем этому ящичку.

Что касается их достоинства – будем определять это экспериментальным путём. Я заранее рассортировала монетки по рисункам. Так я буду понимать, что они одинаковые.

А теперь я постаралась сделать максимально независимый вид, когда выходили на улицу через маленькую калиточку, которую мне показала Агата.

Что касается погоды, то с одеждой я не промахнулась. Во всяком случае, мне было тепло. А, если бы не странные ботинки, то даже и комфортно.

- Боюсь, что моя обувь не совсем подходит для прогулки – начала я издалека.

- Боюсь, что так, госпожа! – понуро отвечала Агата – Так вы ж не великая охотница до гуляния-то. Всё на коляске обычно. То в Манеж, то ещё куда. А ботинки ваши красивые очень, и шнурки какие гладкие.

Я, морщась, согласилась, что да, красоты невероятной.

- Мы идём куда-то конкретно? – осмелилась спросить горничная, как только мы вышли на улицу.

- Да, пожалуй. Ботинки новые покупать! – ответила я и сместилась чуть вбок и назад, так что девушка стала моей невольной провожатой.

- До Манежа не дойдём, далеко, возчик нужен. Если только на рынок.

Девушка произнесла последнее, едва слышно. Очевидно, опасалась быть отруганной за подобное оскорбительное предложение. Я только махнула рукой – рынок, так рынок!

До него мы плелись минут десять, по моим ощущениям. Причём, у меня за это время стало колоть в боку, была сильная одышка и ноги, будто в тисках. Поэтому, едва завидя красноречивую вывеску с изображением одного мятого ботфорта королевского размера, я устремилась к ней.

Бедная Агата молча шла рядом, ёжась в своей кацавейке. Я долго решалась, пока перед дверью башмачника не открыла свою торбу и не показала деньги.

- Давненько я не расплачивалась сама, вот и не знаю рыночных цен. Вот столько хватит на новую обувь?

- Что вы, госпожа! Конечно, хватит и одного ауреса, а то и останется…

Ага, понятно! Таких монет у меня много.

Глава 6

Мы зашли в полутёмное помещение, и откуда-то сбоку раздалось:

- Чем я могу помочь благородной госпоже?

Мы немного проморгались и заметили пожилого башмачника, который смотрел на нас с тщательно скрываемым недоумением.

- Вообще, можете! – сразу взяла быка за рога я – Нам бы сапог каких. Тёплых, по погоде.

И, в доказательство своих слов, я приподняла краешек платья, продемонстрировав ему свои остроносые ботиночки, в которых очень красиво сидеть или недолго стоять. Но тоже красиво. А меня отчего-то крайне заинтересовала возможность передвигаться.

Башмачник отрицательно покачал головой.

- Боюсь, госпожа, что такие сшить не смогу. И колодки такой не водится, да и кожа тонюсенькая, не нашенская выделка-то. Фряжская, не иначе. Так что, звиняйте, госпожа хорошая.

Я ткнула в тот угол, из которого встал, для того, чтобы встретить посетителей, уважаемый мастеровой.

- Что до модели обуви, то меня вполне бы устроила эта. И кожа не обязательно именно такая, как сейчас на моей обуви, достаточно того, чтобы она была достаточно качественной, а обувь – удобной в носке.

Мастеровой, всё ещё сомневаясь, стал снимать с меня мерки и советовать, какую мне лучше выбрать модель. Да, именно такую я и хотела – на невысоком и устойчивом каблуке, без фанатизма. После того, как заказ для меня на сапоги, ботинки и тёплые войлочные чоботики (просто не удержалась, у него были готовые, как образец) был составлен, я попросила снять мерки и с Агаты.

- Моей горничной тоже требуется обувь, сами видите, по этой погоде ноги можно легко промочить – я показала на ботинки горничной со следами «реанимационных процедур на них.

Мужик покачал головой и тут же предложил переобуться в те самые войлочные боты стиля «прощай, молодость», как называла такие бабушка, если они подойдут ей по размеру.

Агата, после того, как я обратила внимание башмачника на удручающее состояние её обуви, покраснела, как маков цвет, а сейчас просто стояла, багровая, и опустив голову вниз, нервно теребя своё платье.

Но в чоботы ноги покорно сунула и мучительно забормотала какие-то слова благодарности. Я оборвала их движением руки, Агата заткнулась на полуслове, но даже своим молчанием выражала свою благодарность, так что мне стало неловко.

Впрочем, я и в прошлой жизни сложно переносила выказываемую мне благодарность, которую я совершенно не заслуживала… Так о чём это я… за всё это богатство башмачник попросил с меня половину ауреса, что