Читать книгу "Девушка в полосатом шарфе - Кристин Лестер"

И, фамильярно дернув его за полосатый шарфик, она первая убежала к себе в подъезд. Осознавать.

4

Кира решила не рассказывать родителям и сестре о своей командировке. Потому что начнутся вопросы, охи-ахи, слезы и попытки ее отговорить. А потом можно позвонить из Штатов и поставить перед фактом. Петре – той вообще будет все равно. Она только скажет в который раз, что Кира – сумасшедшая, и ей давно пора образумиться. А мама с папой со временем смирятся с таким положением дел.

Отлет в Нью-Йорк у них с Яном был намечен на завтрашний обед. Все рабочее время она носилась по кабинетам, что-то подписывала и оформляла, потом – по магазинам, что-то покупала и выбирала, пока не поняла, что надо остановиться и отдохнуть.

– Ты что – думаешь, в Нью-Йорке продовольственный кризис? – оглядев содержимое ее пакетов, съязвила Златка – ее приятельница-бухгалтер и тайная страсть Матвея. – Зачем, например, тебе новая расческа?

– Ну… я же должна знать, что у меня все в порядке.

Златка поводила пальцами в воздухе и поморгала глазами.

– То есть новая расческа и «все в порядке» – это одно и то же?

– Нет, просто представь: я лечу в самолете, а мне срочно хочется расчесаться…

– Это тебе не поможет. – Златка взяла в руку прядь ее непослушных волос. – Тебя облагородит только стрижка налысо. Или тугой старушечий пучок. Это же… Какой-то шалаш!

– Не язви. Я просто хочу сказать, что мне приятней чувствовать себя в новой стране с новыми вещами.

– Слушай, ну а зачем тебе две пары колготок?

– Минуточку! Я в них хожу! Ты что – не замечала?

– Замечала, только неужели ты думаешь, что американцы настолько безнадежны, что не смогли придумать полосатые детские расцветки?

– Ничего я не думаю. Отдай пакеты и хватит в них рыться!

– Ну а как тебе твой Яник? – миролюбиво поменяла тему подруга.

– Какой-то странный тип. Меня за него сватает Матвей.

– Что – серьезно?

– Нет, конечно. Но иногда мне так кажется. Скажи, вот зачем посылать вместе двух посторонних людей? – Кира остановилась посреди кабинета и всплеснула руками. – Как будто мы там не можем встретиться! И перед этим он нас еще и поил за общим ужином!

– Он вас поил? – ревниво оживилась Златка. – Ну-ка расскажи.

– Да ничего интересного – позвал нас к себе на свободную квартиру…

– На нашу?

– Ну да. На вашу. И весь вечер говорил об этой командировке.

– А. А сам он был один?

– Да не бойся ты. Один.

– А Яник к тебе не… того?

– Не того. Ой, представляешь, мы с ним пошли домой и оказались соседями! Он живет прямо надо мной! Как тебе такое?

Златка молча крутила головой в знак восхищения.

– Слушай – да. Сам Бог велел. А Матвей что-то ко мне остыл последнее время.

– Работы много.

– Знаем мы эту работу. Ходит тут одна «работа» с рыжей крашеной гривой и задницей – величиной с твой стол.

– Куда только жена смотрит!

– Не говори. Одно хорошо: меня она тоже просмотрела! – горько согласилась Златка.

Кира захлопнула чемодан и принялась плясать на нем, утаптывая содержимое старым известным способом. Вот и наступило то, чего она больше всего боялась: последний вечер перед отъездом. Во всех комнатах горел свет, работало два телевизора, на кухне громко орал «сидюшник», но все это никак не могло заставить ее успокоиться и перестать время от времени прикладываться к настою из валерьянки. Она прощалась со своей уютной квартиркой, чистой, теплой, светлой, пусть небольшой – но все равно такой родной! Здесь они с Петрой начали свой самостоятельный путь и жили вместе, пока та, два года назад, не ушла к своему Филиппу.

Квартирка, в которой когда-то жила бабушка, оказалась настолько хороша, что даже после ухода Петры в ней не поселилось одиночество. Она манила Киру промозглыми темными вечерами, собирала полчища друзей на субботние посиделки, при этом всегда оставалась добра к своей хозяйке.

Даже в родительском доме Кира не чувствовала себя так хорошо! А теперь ей предстоит расстаться с любимыми стенами на несколько месяцев. Как же они друг без друга проживут? Кира проглотила комок в горле и подошла к окну.

Как будет страшно и неуютно в Америке! Как будет не хватать этого мирного покойного вида из окна: на скверик и кондитерскую в углу остановки…

Нет, она не сможет. Не сможет без трамвайного перезвона по утрам, без этих каштанов, огромных и старых, которые вросли в кухонное окно со двора, без соседей – добрых родных лиц – и вечно ворчащей консьержки в парадной…

Там такого нет! Там – небоскребы, царство металла и прямые улицы. А она любит низенькие черепичные крыши, мосты и мостики, мощеные дороги и кривые улочки, просторные площади и малюсенькие фонарики над каждой подворотней…

Как же так? Как же они смогут расстаться с Прагой? Кира долго стояла, упершись локтями в подоконник и положив лицо на ладони, пытаясь запечатлеть в памяти вечерний город, пока не услышала над головой громыхающие звуки.

Наверное, Ян упаковывает чемодан, с усмешкой подумала она. В ее сердце родилось что-то вроде дружеского участия к этому человеку. А сознание того, что ему тоже предстоит расстаться с родным городом, и он, может быть, тоже переживает, сразу придало ей бодрости.

Кира даже подумала: не постучать ли в потолок или по трубе в знак приветствия. Но как знать, вдруг он неправильно поймет ее жест? Подумает, например, что слишком громко собирает вещи…

Кира решительно отошла от окна, перетащила чемодан на другое место и принялась снова прыгать на нем. Когда все было почти утоптано и оставалось только захлопнуть замки, раздался телефонный звонок.

– Ах, ненаглядная моя сестренка! – щебетала Петра. – Считай, что я – замужняя женщина.

– Поздравляю, – процедила Кира.

– Еще рано поздравлять. Свадьбу наметили на февраль… Ну что ты молчишь?

– Поздравляю еще раз.

– Ты что – дуешься?

– Ни в коем случае.

– Такое событие! Руку и сердце! Прямо при маме!.. А ты приставала со своими яблоками. Кстати, отсыплешь пару килограммов?

– Нет.

– Почему? Жадина?

– Нет, они… Я их подарила добрым людям.

– Зачем?

– Так было надо.

– Сестра, ты меня восхищаешь!

– Взаимно.

– Ну что ты дуешься? Ну перестань, ведь все остались живы, никто не умер и не надо было такой кипеж поднимать.

– Я тоже так думаю.

– Ну вот. Кстати, что с твоим мобильным? Я два дня звоню, ты трубку не берешь…