Читать книгу "За ним бесшумно я летела - Мацей Сломчинский"

быть, Господь Милосердный простит мне хоть малую часть моей вины, а люди, которые мне так доверяли и которых я так сильно обманул, поймут, что я не был совсем плохим. Я сам себе выбрал наказание… Пусть судьба моя будет предостережением для тех, кто думает, что деньги являются движущим мотором и целью всего в этом мире, самом трудном из миров. Чистую совесть нельзя купить ни за какую цену. До свидания, моя дорогая Сильвия. Ты была светлым лучом в моей жизни. Была чистой, верной и честной, в сто раз лучше, чем я. Пишу «до свидания», потому что верю, что мы встретимся когда-нибудь еще там, куда не долетает эхо человеческих слабостей, а долгое раскаяние искупает все вины. Только бы так было! Это единственное, что меня утешает: жажда увидеть тебя на том, лучшем свете. Пусть твоя большая душа и большая честность найдут хоть немного жалости и снисходительности для другой души, не такой чистой и не так стойко сопротивлявшейся соблазнам этого света. Умоляю тебя об этом. Твой на веки веков Гордон».

Алекс сложил лист и осторожно положил его на письменный стол.

— И что ты об этом думаешь? — спросил Паркер, аккуратно засовывая письмо в большой белый конверт, который вынул из бокового кармана пиджака.

— Оно такое чувствительное и банальное, что могло бы быть подлинным… — пробормотал Джо. — «Чистую совесть нельзя купить ни за какую цену…» Очень правильно, хотя ужасно плохо написано…

Он окинул взглядом кабинет. Повсюду были бабочки: с распростертыми крылышками, со сложенными, будто отдыхающие, большие и маленькие, темные и неожиданно яркие, изображающие полет, наколотые на булавки, мертвые и неподвижные, как…

Он медленно перевел взгляд на письменный стол.

— Тело находится именно в том положении, в каком было найдено?

— Да. Если и будут какие-нибудь минимальные изменения, то у нас есть фотографии, и мы можем внести коррективы.

Джо обошел стол и посмотрел вниз, скользнув взглядом вдоль вытянутой руки умершего. Под ней лежала разбитая чашка со следами кофе. С другой стороны тела, на полу, валялись осколки разбившегося блюдца.

— Как ты думаешь, что произошло? — Алекс опустился на колени, понюхал чашку, а потом указал на блюдце.

— Как что? — Паркер пожал плечами. — Скорее всего, он держал в руках блюдце, на котором стояла эта чашка, как делают многие люди. Когда он выпил кофе, смерть наступила мгновенно. Чашку он в это время держал в правой руке, а блюдечко на ладони левой.

— Да… Ты прав. — Алекс кивнул. — Поэтому чашка упала, когда он выпустил ее из остывающей руки, а блюдце просто соскользнуло у него с колен… Вот тут есть след капель пролитого кофе, — он показал на брюки умершего. — Да… — Он обошел кресло еще раз и осмотрел все снова. — Должно быть, так оно и было… Интересно…

— Больше всего мне интересно, почему тебе не интересно прочесть второе прощальное письмо самоубийцы?

— Как это? Интересно, и даже очень! — Джо поднял брови. — Но еще больше меня интересует, что здесь произошло. Тот первый лист был напечатан на машинке, даже подпись была напечатана. Это та машинка?

— Да. — Паркер кивнул, подошел к маленькому столику и легко ударил по одной из клавиш. — Это «Ундервуд», купленный полгода тому назад и находящийся всегда в распоряжении всех домочадцев. Оба письма написаны на нем. То, второе письмо я нашел здесь… — Он подошел к столу и поднял лежавшую на нем открытую книгу. Под ней находился сложенный вдвое листок бумаги. Паркер молча подал его Алексу.

«Больше выдержать я уже не могу. Я стою на пути двух любящих друг друга людей, так ценимых и уважаемых мною. Если я не уйду, то стану виновником трагедии, которая протянется через всю их жизнь. А поскольку их счастье кажется мне гораздо более важным, чем моя жизнь, то, размышляя о них и о себе, я нашел единственный выход, представляющийся мне возможным. К сожалению, я не смог бы жить без той одной, единственной женщины, которую полюбил в жизни. Любимая, не гневайся. Прости мне этот шаг. Пойми, что здесь я страдал бы непрестанно, глядя на вас. А там будет только пустота и тишина… Страшно подумать, что больше я уже никогда не буду держать тебя в объятиях, Сильвия, единственная моя. Но судьбу еще никто и никогда не обыгрывал. Видимо, так и должно быть. Спокойной ночи. Да хранит тебя Господь. Думай обо мне иногда. Это все, о чем я тебя прошу. Я любил тебя так, как никогда никто никого. Спокойной ночи — навсегда».

Джо дочитал и отдал письмо Паркеру, тот всунул его в конверт, в котором уже лежало письмо № 1.

— Да… очень занятно…

— Меня это смешит немного меньше… — пробурчал Паркер. — Ты, по крайней мере, понял хоть что-нибудь из этого?

— В лучшем случае сэр Гордон похож на человека, который желал совершить самоубийство и старался выбрать себе для этого наиболее эффективный повод. Пока что он предложил нам два: угрызения совести и разочарование в любви. Жаль только, что он предложил их нам одновременно. Кроме того, меня интересует, как можно писать такие экзальтированные, скажем, письма на машинке?.. А ведь умел же он писать пером…

Он подошел к столу и еще раз приподнял открытую книгу, из-под которой минуту назад Паркер вытащил письмо № 2. Внутри книги, у корешка, лежало незакрученное вечное перо.

— С него сняты отпечатки пальцев?

— Конечно.

Джо переложил перо на стол и взглянул на книгу.

— Это его переплетенная рукопись… — громко констатировал он то, что было ясно и так. — Похоже, что именно ее он поправлял, тут всюду видны отпечатки пальцев.

Он замолчал и заскользил глазами по открытой рукописи, беззвучно шевеля при этом губами. Наконец он прочел вполголоса:

— «В окрестностях западного Лондона пролеты Atropos L. наступают в период…»

Он поднял голову и посмотрел на Паркера, который, стоя неподвижно, со скрещенными на груди руками, внимательно на него глядел.

— Интересно, да? Ведь такой специалист, как сэр Гордон, знал наверно, в каком периоде наступают пролеты Atropos L в окрестностях западного Лондона?

— Боже мой! О чем ты? — Паркер подошел к нему и заглянул через плечо.

— О том, что я удивлен тем, почему сэр Гордон прервал работу на этом месте. Как видишь, это поправка, она написана на странице ниже. Похоже, он дочитал именно до этого места и хотел вписать эту фразу, но что-то ему помешало, и он не докончил.

— Да… — Паркер взял в руки лежавшее на рукописи вечное перо. — Может, просто не успел сделать этого перед смертью?

— Именно. А кроме того,