Читать книгу "Через пять лет - Ребекка Серл"

– Поживем здесь, пока что-нибудь не выставят на продажу, – говорит Дэвид.

Еще через год одна из квартир выставляется на продажу, и мы ее покупаем.

Дэвид приступает к работе в хедж-фонде, основанном его бывшим шефом из «Тишмана». Меня повышают до старшего юриста.

Проходит четыре с половиной года. Осень, зима, весна, лето – по кругу. Все идет так, как мы и задумывали. Все. Кроме одного – нашей свадьбы. Мы с Дэвидом так и не поженились. Так и не назначили дату. Отговорок у нас море. Мы вертимся как белки в колесе, и это чистая правда. Нам некуда торопиться, мы пока не планируем обзаводиться детьми. Мы хотим вдоволь попутешествовать. Мы поженимся, когда придет время, но время так и не приходит. В один год у отца Дэвида прихватило сердце, в другой мы переезжали с квартиры на квартиру. Всегда-то у нас находятся причины, веские причины, однако они ничего толком не объясняют. А все дело в том, что стоит нам начать обсуждать свадьбу, как я вспоминаю тот самый час с тем самым незнакомцем из того самого сна в ту самую ночь и пресекаю все обсуждения на корню.

Я даже побывала у психотерапевта, потому что беспрестанно думала о той самой ночи. Она так крепко врезалась мне в память, словно все произошло со мною взаправду. Я лезла на стены, но никому ничего не рассказывала. Даже Белле. Да и что бы я ей сказала? Что проснулась в будущем и занялась любовью с незнакомым мне парнем? Самое ужасное, Белла вполне могла бы мне поверить.

Насколько я понимаю, работа психотерапевта заключается в том, чтобы выяснить, какая такая идея фикс гвоздем засела в вашем мозгу, и помочь вам от нее избавиться. Поэтому спустя неделю я отправилась в Верхний Вест-Сайд к одному хваленому доктору. Все прославленные мозгоправы селятся в Верхнем Вест-Сайде.

В кабинете моего психолога, светлом и благопристойном, царила атмосфера дружелюбия и немного пугающей стерильности. Единственным его украшением служило неведомое мне гигантское дерево. Искусственное оно или живое, я понять так и не смогла. Оно стояло в ногах кушетки, позади стула врача, и дотронуться до него не представлялось никакой возможности.

Доктор Кристина была из тех профессиональных врачевателей душ, которые предпочитают, чтобы их называли по именам. Они искренне верят, что это располагает к ним пациентов. Однако доктор Кристина к себе не располагала. Под ворохом надетых на нее льняных, шелковых и хлопковых туник от «Эйлин Фишер» терялись и ее формы, и ее возраст. Навскидку я дала бы ей лет шестьдесят.

– Что привело вас ко мне? – спросила она.

Однажды я уже сталкивалась с психотерапевтом. После смерти брата. Пятнадцать лет назад, в 1:37 ночи, в нашем доме появились полицейские и сообщили, что мой брат погиб. Вождение в нетрезвом виде. Роковая случайность. Нет, не он вел машину. Он был на пассажирском сиденье. Страшный крик матери до сих пор звенит у меня в ушах.

Психотерапевт вынуждал меня вспоминать о брате и нашей с ним дружбе и даже рисовать картины аварии, какими они виделись моему воображению. Мне, двенадцатилетней, все это казалось несусветной чушью. Я ходила к нему месяц, может, чуть дольше. Я давно выкинула его из головы, и единственное, что помню, – это как после сеансов мы с мамой останавливались у лотка мороженщика, словно я была семилетним ребенком, а не почти тринадцатилетним подростком. Мороженого мне обычно не хотелось, но я тем не менее заказывала два мятных шарика с шоколадной крошкой. Я чувствовала, что должна подыграть маме. И я ей подыгрывала. И подыгрываю до сих пор.

– Мне приснился диковинный сон. То есть я хочу сказать, со мной произошло нечто невероятное.

Доктор кивнула. Шелка заколыхались.

– Вы хотите поговорить об этом?

Да, хочу. Я рассказала о помолвке, о том, что выпила слишком много шампанского, заснула и проснулась в 2025 году в странной квартире с мужчиной, которого прежде не встречала. О том, что я переспала с ним, я умолчала.

Выслушав мою исповедь, доктор Кристина долго не отводила от меня изучающих глаз. У меня даже мурашки по спине побежали.

– Опишите своего жениха, – попросила она.

Я успокоилась. Смекнула, к чему она клонит. К тому, что я сомневаюсь в Дэвиде и мое подсознание пришло мне на выручку, создав альтернативную реальность, в которой надо мной не висел бы дамоклов меч предстоящего супружества.

– Он чудесен, – запротестовала я. – Мы вместе уже более двух лет. Он амбициозен, знает, чего хочет от жизни, и очень добр. Мы слеплены с ним из одного теста.

– Изумительно, – улыбнулась доктор Кристина. – Какой, по вашему мнению, была бы его реакция на произошедшее с вами?

Дэвиду о своих переживаниях я не обмолвилась ни словом. По вполне понятным причинам. Ну, призналась бы я ему, и что дальше? Он бы решил, что я помешалась, и был бы прав.

– Он сказал бы, что это просто сон и что я слишком переволновалась из-за собеседования.

– Значит, это был просто сон?

– Да мне-то откуда знать? Это я у вас хотела спросить.

– Мне кажется, – откинулась в кресле доктор, – вы отчаянно не желаете признавать, что это был сон, и в то же время испытанное вами не дает вам покоя, так как вы не понимаете его смысла.

– И что же, по-вашему, я испытала?

Мне было искренне любопытно, к чему она ведет.

– Я назвала бы это предчувствием. Предостережением. Психосоматическим расстройством.

– То есть, как ни крути, сном?

Она рассмеялась. Очень мелодично, лаская слух. Вновь затрепетали шелка.

– Ну, порой случаются совершенно необъяснимые явления.

– Какие, например?

Она молча уставилась на меня. Наше время истекло.

После сеанса я почувствовала странное облегчение. У меня словно открылись глаза, и я наконец-то увидела все приключившееся со мной в истинном свете: я помешалась. Ну и ладно. Теперь груз ответственности за мой причудливый сон лежит на плечах моего терапевта. А я умываю руки. Пусть доктор Кристина ломает голову над безумием моих грез точно так же, как она ломает голову над чудачествами разведенных супругов, сексуально несовместимых пар и маменькиных сынков. И на четыре с половиной года я позабыла к ней дорогу.

Глава шестая

Июнь. Суббота. Я собираюсь позавтракать с Беллой. Поверить не могу, что мы не виделись почти два месяца! Мы еще ни разу не расставались так надолго, даже в 2015 году, когда Белла целых полтора месяца безвылазно проторчала в лондонском Ноттинг-Хилле, рисуя картины.

В этот раз все дело во мне – я с головой ушла в работу. Чудесную, но совершенно невыполнимую работу. Не просто тяжелую – невыполнимую. Каждый день на меня наваливаются дела, с которыми мне не справиться и за неделю. Я ничего не успеваю. С Дэвидом я вижусь от силы пять минут по утрам, когда мы спросонья приветствуем друг друга на кухне. Единственная отрада, что наши желания совпадают. Мы оба трудимся не покладая рук на благо будущего. Того самого будущего, в котором нам так хочется жить. Которое видится нам одним и тем же.