Читать книгу "Голод - Алма Катсу"

А, скажем, Джон Снайдер, нанятый в батраки семьей Грейвсов? Тиранит возниц помоложе немилосердно, частенько отнимает у них вечернюю порцию пива или заставляет вместо себя нести караул… Что говорить, малоприятных типов в обозе полно, но все они, если вдуматься, подонки обычные, заурядные. На запад таких едут сотни, если не тысячи, и в роли чудовища, способного зверски погубить шестилетнего мальчишку, Стэнтон ни одного из них представить не мог. Тут нужна кровожадность особая, ни на что не похожая, а потому вопрос, оставшийся без ответа, вызывал невольную дрожь.

Дело ясное: заснуть не удастся.

От брошенного без присмотра костра осталась разве что пара тлеющих углей. Возиться с ужином было поздно, однако голода Стэнтон не чувствовал – особенно после того, что видел в прерии. Уж лучше заползти под одеяло, прихватив с собою остатки виски, и попытаться стереть из памяти неотступно маячащую перед глазами картину – вспомнить бы только, куда бутылку запрятал…

Однако стоило ему подойти к фургону, невдалеке послышался шорох шагов. Стало быть, он не один.

Рука сама собой скользнула к бедру, за револьвером, однако из темноты, сдвинув со лба платок, выступила Тамсен Доннер. Ее появление поразило Стэнтона, точно нож в сердце. Слишком уж Тамсен Доннер красива. Не к добру такая красота.

Ни для кого не к добру.

Стэнтон убрал ладонь с кобуры.

– Чем могу служить, миссис Доннер?

Ее фамилию он произнес с особой, подчеркнутой внятностью.

Обычно зачесанные к затылку, волосы Тамсен Доннер рассыпались по плечам. Когда он в последний раз касался женских волос? Еще в Спрингфилде. Была там одна молодая вдовица, работавшая у шляпника на той же улице… Тихая, будто мышка, она дважды в неделю прокрадывалась по черной лестнице в его спальню над бакалейной лавкой. Копну мелких кудряшек вдовица неизменно укрощала при помощи множества шпилек, словно стесняясь их жесткости, их необузданности, а темные волосы Тамсен Доннер падали книзу, совсем как вода.

– Последние новости разлетелись по всему лагерю, – сказала она, глядя ему в лицо. – Муж ушел, исчез неизвестно куда. Возможно, у меня в голове помутилось, но… понимаете, все мысли об одном: мне нужна чья-то помощь… и я вспомнила о вас.

Стэнтон прекрасно знал, что мужчин в семействе Доннеров хватает: взять хоть родного брата Джорджа, Джейкоба, не говоря уж о наемных погонщиках волов. Для защиты женщин и детей вполне достаточно… однако она, оставив дочерей без присмотра, явилась за помощью к нему, к практически чужому человеку?

Тамсен придвинулась ближе, сдвинув платок так, что Стэнтон смог разглядеть ее ключицы и верхнюю часть белых, безупречно округлых грудей, туго стянутых вырезом платья.

– Надеюсь, вы не против моего прихода?

У Стэнтона пересохло в горле. Отвести взгляд от гостьи удалось не без труда.

– Ваш муж вернется с минуты на минуту.

Губы Тамсен дрогнули, сложившись в кривую усмешку.

– Муж? – беспечно, точно речь шла о скатившемся с холма валуне, переспросила она. – Вы же знаете Джорджа. Успокаивать окружающих ему удается прекрасно. Им он сейчас нужнее, чем мне.

Казалось, с ее стороны появление здесь – нечто вроде жертвоприношения. Коснувшиеся щеки Стэнтона пальцы оказались прохладны, а пахли какими-то незнакомыми, причудливыми духами, вроде сока цветочных лепестков пополам с веющим над прерией ветром. Тамсен Доннер собирала травы и вроде как составляла из них какие-то зелья, и в обозе шептались, будто она – ведьма, умеющая становиться неотразимой в глазах мужчин. Возможно, так оно и было.

Стэнтон поцеловал ее.

Вовсе не из святых, даже не из добропорядочных, телом он был крепок, силен, однако давно подозревал, что в глубине души слаб. Нежный изгиб ее губ. Слабость. Легкое прикосновение ее локонов к подбородку. Слабость. Ее запах. Опять слабость.

Прохладные пальцы скользнули под куртку, отыскали грудь, и Стэнтона жаром опалила догадка: да ведь Тамсен Доннер пришла к нему не случайно. Она все серьезно обдумала. Она знает, что делает.

Собрав волю в кулак, он кое-как сумел отвернуться.

– Стоит ли так дразнить холостого мужчину, миссис Доннер?

Ее губы приблизились к самому уху, слова защекотали шею:

– Вы правы. Мне вовсе не хочется неприятностей.

Незримая нить начала разматываться.

В фургоне они оказались прежде, чем Стэнтон успел осознать, каким образом – по всему судя, как-то перебрались через задний борт, скользнули под полог и укрылись в его темных недрах. Места в повозке, груженной доверху, – не разгуляешься, и потому Тамсен пришлось уложить на комод, притянутый к борту веревками, а стоило ощупью, почти ничего не видя во мраке, взять ее, пол под ногами закачался, точно палуба корабля.

Когда Стэнтон кончил, она пронзительно вскрикнула (пожалуй, то был единственный изданный ею звук), а Стэнтон в тот миг почувствовал не свободу, не облегчение – казалось, он падает, падает навзничь. Чтоб устоять на ногах, пришлось, взъерошив пятерней волосы, перевести дух, а Тамсен Доннер тем временем немедля привела себя в прежний вид, упрятала груди в темницу корсета и лифа, оправила юбки, прибрала растрепавшиеся волосы… и снова стала прекрасной. Прекрасной и неприступной, куда более чужой, чем прежде.

Стэнтон покачал головой.

– Не стоило этого делать.

Только сейчас осознал он всю серьезность содеянного. Жена Доннера…

Мелькнувшее на лице Тамсен Доннер выражение сильнее всего походило на страх, однако исчезло так быстро, что вполне могло просто почудиться ему в сумерках.

– На свете много того, чего не стоит делать, мистер Стэнтон, – моргнув, откликнулась Тамсен Доннер.

Вспомнив слова деда: «Не искушай дьявола, парень», – Стэнтон вскинулся, вздрогнул, как будто снова почувствовал тот самый удар пряжкой поясного ремня по лицу, полученный после того, как он, девятилетний, был пойман целующимся с соседской дочерью в церковном дворе. Каким же несчастным, горемычным оказалось его детство в дедовом доме! Как злился он на отца, оставившего их с матерью на дедовом попечении…

Едва в голове прояснилось, Стэнтон почувствовал жгучую, острую боль чуть ниже затылка, а, подняв руку, нащупал на шее кровь.

– Ты меня оцарапала?

Тамсен Доннер подняла взгляд. Глаза ее оказались темны до непроницаемости. Бесстрастны. Холодны.

– Надеюсь, все обойдется без неприятностей.

На сей раз в ее голосе звучали совершенно иные нотки.

– Это угроза?

Однако она не ответила – попросту ловким, изящным прыжком перемахнула через задний борт и скрылась. Вскоре ее негромкие шаги утихли, а Стэнтон (жаль, слишком поздно) осознал, какого свалял дурака. Как же он раньше не разглядел: ведь эта женщина – один из соблазнов, которых лучше не испытывать на себе, вроде виски такой крепости, что к утру ослепнешь.