Читать книгу "Во временное пользование - Мария Зайцева"

Дикость какая. Ужас.

- Вы как себя чувствуете?

Смысл вопроса дошел не сразу. Как я себя чувствую? Как чувствую???

А как я себя должна чувствовать?

Я даже задумалась над этим вопросом, пытаясь подобрать правильные слова.

Меня пытались изнасиловать, угрожали убить, выясняли какие-то непонятные ключи, а потом на моих глазах убили двух человек… И опять пытались изнасиловать… Хотя, насчет последнего я не была до конца уверена.

Розгин выглядел дико и странно. Глаза горели, желваки катались, губы сжимались, смотреть на меня он избегал.

Укрыл покрывалом, не дождавшись ответа, вышел из комнаты, с кем-то коротко переговорил по телефону.

А я откинулась на подушки в изнеможении.

Мысли плясали в голове бешеными белками, и каждая норовила укусить, чтоб градус бешенства в крови повысить.

О поцелуе я старательно не думала, загоняя эту часть бешеных животных в загон.

А вот про странных и страшных посетителей и , особенно, про два трупа в свое квартире не могла отключить мысли.

Розгин… Хорошо, что он появился. После его поцелуя у меня слегка помутилось в голове, потому что только этим я могу оправдать свое пограничное блаженное спокойствие.

Я тупо смотрела в одну точку, куталась в покрывало и ждала Розгина. Зачем-то же он пришел? Ну, явно не затем, чтоб убить на моей территории двоих мужчин.

И что он сейчас делает? Вызывает полицию? Надо же вызвать полицию?

Убивать меня, как свидетельницу, он явно не планирует, значит… Возможно, это было… Как это правильно называется? Допустимая самооборона? Да?

Иначе с чего бы ему быть таким спокойным?

И кто эти люди? Какой ключ они искали? Идиотство какое-то… И не выяснишь теперь, Розгин устранил возможность переговоров. Полностью.

- Ну что, в себя пришли? Разговаривать можете?

- Да…

- Что они от вас хотели?

Он сел рядом на кровать, сцепил руки в замок. И по-прежнему избегал смотреть на меня. Похоже, он тоже испытывал неловкость после произошедшего.

Я нашла в себе силы даже вяло удивиться. Макс Розгин не производил впечатления человека, который может испытывать неловкость.

- Я не знаю… Они спрашивали про какой-то ключ…

- Какой ключ? – он остро глянул на меня, и взгляд его поразил опять своей чернотой.

Я вздрогнула, и он отвернулся. Черт, похоже, что мне теперь все время будет мерещиться отсвет того дикого безумного выражения, что был в его глазах в тот момент, когда он… Целовал меня.

- Я понятия не имею, какой ключ, - с досадой , в основном, на себя, конечно, огрызнулась я, - они не успели сказать. Вы помешали.

- Да? А мне показалось, что они вас просто хотели поиметь, а не поговорить. – Он усмехнулся, уже своей обычной, язвительной усмешкой, - впрочем, может , вы расстроились, что я вам помешал? Тогда прошу прощения.

- Да как вы? – у меня от унижения и злости слезы навернулись на глаза. Ну вот что за невозможный человек?

Я, конечно, тоже хорошо, и уже успела пожалеть о грубо сказанных словах. Но и отвечать мне так бестактно…

Хотя, если вспомнить нашу первую встречу, и это его грубое «мадам» и «в уши долбитесь»… Быдло.

Непонятно, что может связывать этого мужлана и Варвару Петровну. И каким образом он может мне помочь. Хотя, исходя из последних его действий, вполне понятно, каким.

Вот только он же отказался. Зачем же пришел? Неужели, Варвара Петровна все же ему позвонила и… Заставила?

Я с сомнением посмотрела на мощную черную фигуру. За время моих размышлений и злости Розгин успел переместиться к окну и закурить. На светлом фоне окна его силуэт казался еще мрачнее и больше.

Суровый профиль с переломанным носом, твердый подбородок, разворот плеч, как не у всякого рэгбиста… Сложно представить человека, который может заставить Розгина что-то сделать не по своей воле.

- Простите, - пошла я на попятную, - я была груба.

- Да, были. – Кивнул он и, пока я опять надувалась от возмущения, добавил, - но и я … Переборщил.

Я поняла, что он имеет в виду поцелуй, и покраснела, кажется, до кончиков пальцев на ногах. Не думать, не думать, не вспоминать…

- Предлагаю вернуться к нашим гостям. – Он докурил, спрятал сигарету в карман куртки, повернулся ко мне. – Можете по минутам пересказать, что произошло. И что они говорили. В точности.

- Да… Но… Вы же … Отказались?

Я спрашивала осторожно, опасаясь, что он сейчас объяснит свое присутствие как-нибудь очень просто, а потом уйдет. И оставит меня одну. В квартире с двумя трупами.

Мне эта мысль показалась ужасной, я вздрогнула и поежилась, обняв себя руками за плечи.

- Меня переубедили.

- Варвара Петровна?

- Да.

- Но… Как?

- Она умеет… Настоять на своем. Так что я теперь в вашем распоряжении. Временно. Пока не решу ваши проблемы.

Судя по выражению лица, происходящее ему вообще не нравилось. Ну, Варвара Петровна…

- Но тогда давайте обговорим вопрос цены сразу.

Вот в этом я была решительна. Потому что не могла гарантировать, что потяну его цену. Учитывая произошедшее. Все, что произошло.

- Какой цены, бля? – злобно рыкнул он, - это ты потом с тетей Варей решай!

И, пока я переживала его внезапную грубость, шагнул к двери с телефоном:

- Да, первый этаж. Заходите, дверь открыта.

- Это кто? Полиция?

Я попыталась встать, потому что надо же встретить, надо показания, а для этого хотя бы одеться, не встречать же полицейских в тонком халате на голое тело…

- Я разберусь. Сидите здесь и носа не высовывайте, - скомандовал он и вышел за дверь.

А я осталась, комкая покрывало в кулаках и страшно волнуясь.

И переживая.

И лихорадочно соображая, что же мне делать?

Телефон мой остался в сумке, и невозможно было даже позвонить Варваре Петровне, выяснить, каким образом она принудила этого зверя мне помогать. И что я буду ему теперь должна все же.

За стеной сдержанно матерились мужчины, гремела мебель.

А я смотрела невидящим взглядом в стену и пыталась вспомнить ту уверенную и правильную Ульяну Корееву, что прожила практически четверть века и думала, что все знает про этот сумасшедший мир.

Как становятся рабом лампы.

Розгину всегда работа помогала переключиться. Голова забивалась делами, привычно анализировала, выстраивала нужные конструкции. Он начинал холодно и логически мыслить.