Читать книгу "Вообрази меня - Тахира Мафи"

Джей качает головой.

– При том. Аарон к Джеймсу имеет непосредственное отношение. Я вообще не понимаю, почему ему первому не сказали. Ваши предрассудки вам же и вредят. Мешают.

Теперь пришла моя очередь хмуриться.

– К чему ты ведешь, принцесса? Не понимаю, при чем тут Уорнер? И почему ты все время зовешь его Аарон? Дикость какая-то.

– Я… ой, – задумывается она. – Простите. Мое сознание… все воспоминания еще… мне непросто. Так вышло, что для меня он был Аароном намного дольше, чем для всех Уорнером.

– Я продолжу звать его Уорнером, – заявляю, приподняв одну бровь.

– Ну, от тебя, как мне кажется, он другого и не ждет.

– Отлично. Проехали. Так, по-твоему, мы его недооцениваем.

– Именно, – говорит она.

Теперь высказывается Нурия:

– Как именно?

Джей вздыхает, потом начинает объяснять, и в ее серьезных глазах проглядывает печаль.

– Андерсон – настоящее чудовище, он схватил десятилетнего ребенка и бросил его в тюрьму вместе с профессиональными солдатами. Насколько нам известно, он обращается с Джеймсом так же, как он обращается с Валентиной. Или с Леной. Или с Адамом. Степень бесчеловечности зашкаливает, я даже думать об этом не могу. Мне сложно такое осознать. Зато Аарон прекрасно все представляет. Он знает Андерсона – знает, как работает его мозг, – причем лучше любого из нас. И этим сведениям об Оздоровлении и, в частности об Андерсоне, нет цены. И что более важно: Джеймс – младший брат Аарона. И если кто-то и понимает, что такое быть десятилетним ребенком, которого мучает Андерсон, так это Аарон. – Она поднимает голову и смотрит прямо в глаза Касла. – Как вы могли подумать, что его надо избавить от этого разговора? Как вы могли подумать, что это хорошая мысль? Как могло прийти в голову, что он не самое заинтересованное лицо? Он просто убит горем.

И тут же, как по волшебству, из ниоткуда в дверях возникает Уорнер. Я моргаю. Хлоп, и за ним входит Назира. Хлоп, и появляются Хайдер со Стефаном.

Так странно видеть этих ребят вместе, каждый – своеобразный научный эксперимент. Суперсолдаты. Они идут как один, высокие, горделивые, с идеальной осанкой и таким видом, что им принадлежит весь мир.

Что, подозреваю, недалеко от истины. Во всяком случае, для их родителей.

Вот дикость.

Каково это, когда тебя растят и учат, что мир принадлежит тебе и ты можешь делать, что пожелаешь? Наверное, Назира права. Наверное, мы абсолютно разные. Наверное, у нас все равно бы ничего с ней не вышло.

Назира, Стефан и Хайдер держатся на расстоянии, встав молча в сторонке, даже не помахав рукой, а Уорнер как шел, так и идет. Джелло ждет его посередине комнаты, и он притягивает ее к себе, заключает в объятия, словно они не виделись несколько дней. Еле сдерживаю рвотный позыв. Потом слышу, как она ему шепчет что-то про день рождения, и меня накрывает гигантская волна стыда.

Поверить не могу, что я забыл.

Прошлой ночью мы праздновали день рождения Уорнера чуть раньше положенного. А праздник на самом деле сегодня. Сегодня. Прямо сейчас. Утром.

Черт.

Я вытащил Джей из кровати в утро его дня рождения.

Кошмар, я и правда засранец.

Когда они разнимают объятия, Уорнер кивает, почти незаметно, и Назира, Стефан и Хайдер подходят к столу, занимая места рядом с Ианом, Лили, Бренданом и Уинстоном. Скромный дивизион, готовый к войне. Иногда сложно представить, что мы всего лишь кучка детей. Вот никак не складывается такое ощущение. В особенности с этими четырьмя… уж чертовски они эффектны.

На Уорнере кожаная куртка. Я раньше его в такой не видел, и, кстати, непонятно почему. Ему идет. Очень интересный замысловатый ворот, а черная кожа ярко контрастирует с золотистыми волосами. Однако чем больше я об этом думаю, тем больше сомневаюсь, что куртка его. Когда мы приземлились, вещей у нас с собой не было, поэтому догадываюсь, что Уорнер позаимствовал куртку у Хайдера. На последнем очередная, свойственная только ему рубашка-кольчуга, а сверху накинуто тяжелое шерстяное пальто. Хотя, конечно, все это не идет ни в какое сравнение со Стефаном, тот вообще нацепил пиджак с золотой россыпью, похожий на змеиную кожу.

Экстравагантно.

Здесь, среди нормальных по меркам этого мира людей, которые не надевают кольчугу на завтрак, парни похожи на пришельцев. Хотя, надо заметить, даже на мой вкус Хайдер с увешанной металлом грудью выглядит как воин, а золотистый пиджак прекрасно оттеняет темную кожу Стефана. Только вот кто продает такую фигню? Какие-то межпланетные костюмы. Я, конечно, понятия не имею, в каких магазинах они отовариваются, но почему-то кажется, что не в тех, где надо. Вот опять, черт побери, куда я лезу? Сам-то годами ношу одни и те же драные штаны и рубашки. Мои собственные вещи всегда линялые, плохо заштопанные и, чего уж кривить душой, сильно малы. Я считал бы себя счастливчиком, будь у меня хорошее зимнее пальто и приличная пара ботинок. Это уж точно.

– Кенджи?

Вздрагиваю, слишком поздно понимая, что снова увлекся своими мыслями. Кто-то ко мне обращается. Кто-то назвал меня по имени. Верно? Я смотрю на лица друзей, надеясь хоть что-то понять. Увы. Беспомощно поднимаю взгляд на Джей, а она улыбается.

– Назира, – поясняет она, – задала тебе вопрос.

Черт.

Назиру я игнорировал. Нарочно. Я считал, причина ясна. Я считал, мы поняли друг друга, считал, мы пришли к молчаливому соглашению и будем делать вид, что незнакомы, забудем ту чушь, которая вырвалась у меня прошлой ночью, и притворимся, что от ее прикосновения у меня не приливает кровь туда, куда не надо.

Разве не так?

Ну, ладно.

Черт.

Неохотно к ней поворачиваюсь. Она снова в своем кожаном капюшоне, поэтому видны лишь губы, и это нечестно, ой как нечестно. Губы у нее изумительные. Пухлые. Сладкие…. Черт. Не хочу на них смотреть. То есть хочу на самом деле. И не хочу. Не важно. Тяжко от того, что мне приходится смотреть на ее губы, а капюшон скрывает глаза, и значит, я понятия не имею, о чем она сейчас думает, злится ли она еще на меня за те слова.

А потом…

– Я задала вопрос. Ты что-то заподозрил? – повторяет Назира. – Я говорю о Джеймсе. И Адаме.

Как я все прослушал? Сколько, интересно, я пялился в никуда, размышляя о том, где закупается Хайдер?

Бог мой.

Да что со мной творится?

Я чуть встряхиваю голову, надеясь прочистить мозги.

– Д-да… Я заволновался, когда не увидел здесь ни Адама, ни Джеймса. И всем об этом твердил. – Я одариваю каждого из своих никуда не годных друзей гневным взглядом. – Но никто меня не слушал. Все решили, что я чокнулся.

Назира снимает капюшон, и впервые за утро я вижу ее лицо. Испытующе смотрю ей в глаза, однако там ничего. У нее абсолютно нейтральное выражение. Ничто, ни в ее тоне, ни в позе не подсказывает мне истинный ход ее мыслей.