Читать книгу "Суд да дело. Судебные процессы прошлого - Алексей Кузнецов"

Девясил, или Желтый цвет (лат. Inula) — род многолетних растений семейства Астровые. Обладает противовоспалительным, желчегонным, отхаркивающим и слабым мочегонным действием, замедляет перистальтику кишечника и его секреторную активность и в то же время повышает выведение желчи в двенадцатиперстную кишку, что в сочетании с антисептическим эффектом положительно сказывается при лечении органов пищеварения

Борьба с курением, XVII век

Трудно сказать определенно, откуда именно табак попал на Русь; наиболее вероятной представляется версия, по которой он пришел из Крымского ханства непосредственно или же через украинских казаков, среди которых употребление табака было в XVII веке широко распространено: например, известная народная песня о Петре Сагайдачном, ставшем гетманом где-то на рубеже XVI и XVII веков, упоминает, что тот «проміняв жінку на тютюн та люльку», то есть на табак и трубку.

Отношение властей к табаку было резко негативным. Уже во времена первого царя из династии Романовых за «питие» табака следовало суровое наказание, о чем упоминает законодательство того времени: «Да в прошлом во сто четыредесять втором году, по указу блаженныя памяти великаго государя царя и великаго князя Михаила Феодоровича всеа Русии на Москве и в городех о табаке заказ учинен крепкой под смертною казнью, чтобы нигде русские люди и иноземцы всякия табаку у себя не держали и не пили, и табаком не торговали». Это могло быть связано как с религиозными соображениями (испускающий дым уподобляется дьяволу), так и с практическими: московский пожар 1634 года по официальной версии был спровоцирован неосторожным обращением с курительным приспособлением. Впрочем, в первые годы царствования Алексея Михайловича, когда правительство прилагало лихорадочные усилия по изысканию новых источников пополнения казны, табак легализовали и обложили акцизом; однако уже в Соборном Уложении 1649 года борьбе с курением посвящена значительная часть XV главы. Кара предусматривалась максимальная: «чинити наказание болшое бес пощады, под смертною казнью, и дворы их и животы имая, продавати, а денги имати в государеву казну».

Метаморфозы языка хорошо заметны в общеупотребительных глаголах: в России XVII века водку (хлебное вино) курили, то есть получали перегонкой браги, а табак пили, то есть курили. Последнее, вероятно, является прямым заимствованием из тюркских языков.

При этом законодатель пытался подробно описать все возможные случаи, чтобы снабдить своих зачастую малограмотных судей единообразными алгоритмами: рассмотрены отдельно случаи покупки табака у литовцев, у русских и у находящихся на русской службе иностранцев; так же подробно расписано, что надлежит делать в тех случаях, если подозреваемые заявят, что табак они нашли или что им его подкинули. В последнем случае (надо думать, не таком уж редком) полагалось «их с теми людми, которые их привели, ставить с очей на очи (проводить очную ставку. — А.К.) и роспрашивать. И будет дойдет до пытки, и их пытать, а [если] с пытки они на себя ничего говорить не учнут, и против того пытать тех людей, которые привели. Да будет те люди, которые привели с пытки повинятца, что тех приводных людей табаком они подкинули, и им за такое воровство, сверх пытки, чинить наказанье, бить кнутом на козле, чтоб им и иным таким впредь неповадно было так делать». Однако одно дело — закон, другое — «правоприменительная практика»…

«…Чтоб впредь неповадно было…»

Несмотря на то, что обвиняемый прямо заявил, что табак ему пьяному подкинули, никаких следов очной ставки в материалах дела мы не найдем. Опять же, предписанная пытка обвиняемого тщательно зафиксирована («было ему десять ударов»), а вот насчет «пытать тех людей, которые привели» — опять-таки ничего. Тем не менее приговор, несмотря на отсутствие «признательных показаний», был обвинительным, практически все обвиняемые были, как и ранее Игнашка Васильев, «биты батогами»: «чтоб впредь неповадно было допьяна беспамятно напиватца», а Фочке и сыну его Федьке сверх того еще и «крестьян отбивать и в приказной избе бесчинно кричать» (иными словами, оказывать сопротивление представителям власти и оскорблять их при исполнении служебных обязанностей). И лишь Иудка Григорьев, тоже в пьяном виде принимавший участие в «отбитии» Якушки Феоктистова, отделался подпиской о невыезде под угрозой штрафа: «Иудка Григорьев из приказной избы освобожден в дом свой, а как его, Иудку, по тому делу впредь спросят, и ему, Иудке, стать на Белоозере в приказной избе или где Великий Государь укажет, тотчас, а будет его, Иудку, спросят, а он не станет, и на нем пеня Великого Государя, а пени что Великий Государь укажет».

Иными словами, главное обвинение — хранение табака — осталось недоказанным. В чем же смысл проведенной полицейской операции? Ключ к разгадке бесстрастно зафиксирован писцом приказной избы. Оказывается, Якушка на следствии пожаловался, что при аресте Зинка Лаврентьев со товарищи у него отобрал «шесть алтын, да крест серебряный скусил алтына в три, да шапку денег в десять», итого на круг 32 копейки (в алтыне — три копейки, в деньге — полкопейки), а Игнашка Васильев недосчитался 23 алтына и 2 деньги, то есть 70 копеек. Больше всего сыщики поживились у Иудки Григорьева — у того было взято «17 алтын, 6 сошников (металлических наконечников для сельскохозяйственных орудий. — А.К.), да сковороду, да топор, да на 10 фунтов укладу», то есть заготовок из высококачественного металла; иными словами, никак не менее полутора рублей. Для прояснения масштаба цен уточним, что пуд (16 кг) сливочного масла стоил в то время около 60 копеек, 4 пуда ржаной муки — порядка 30 копеек, пара хороших сапог — не более 50 копеек. И то сказать, с ярмарки люди шли…

Иванов С. В. Суд в Московском Государстве. Из серии «Картины по русской истории». Хромолитография 1909 г. г. Москва, Издание Гросман и Кнебель

Ситуация проясняется. Очевидно, действовала в 1680 году на Белоозере банда «оборотней в погонах», работавшая по проверенной схеме: идущему с ярмарки с барышами человеку, добравшемуся до кабака и там, естественно, напившемуся до беспамятства, подкидывался запрещенный табак. Доводить дело до обвинительного приговора по «хранению с целью употребления и распространения» было необязательно: смысл «мероприятия» заключался в отбираемом имуществе. Если арестованный требовал свое назад, его для острастки наказывали батогами за пьянство и буйство, если же все понимал, как надо — «подвешивали» на всякий случай «подпиской о невыезде». Как и в наши дни, у «оборотней» была крыша — глава местной исполнительной и судебной власти в одном лице, то есть воевода. Какая часть перепадала ему — Бог весть, но вряд ли малая.

А вы говорите «семнадцатый век»…

7. Позорный столб за пост в соцсетях

(суд над журналистом Даниэлем Дефо, Англия, 1703)

«Меня всегда интриговало то обстоятельство, что один из величайших в истории писателей-шпионов Даниэль Дефо ни слова не написал о шпионаже в своих основных произведениях, хотя считается одним из наиболее профессиональных разведчиков раннего периода истории английской разведки. Он не только был самостоятельным и успешно действующим оперативником, но и стал впоследствии первым шефом организованной английской разведывательной службы, о чем стало известно лишь много лет спустя после его смерти».