Читать книгу "Тот, кто меня купил - Алекс Чер"

— Не знаю твоих вкусов. Заказал на свой. Заодно и выучишь.

Он позволяет сервировать стол молчаливому и расторопному юноше из ресторана. Это явно не уровень «Дон Кихота». Благо, я умею всем этим сносно пользоваться и лицом в грязь не ударю.

— Проголодалась? — спрашивает он, наблюдая, как я справляюсь с приборами. Кажется, его удовлетворяет то, что он видит. Но по такому лицу сложно понять эмоции — слишком закрыт, запечатан в себе. Привык властвовать и командовать. И нет ничего проще, чем помыкать почти девчонкой.

— Да, — я и не пытаюсь скрыть ни своего аппетита, ни наслаждения: голодному студенту не каждый день перепадает вкусная еда.

— Не боишься превратиться в… лань? — прячет усмешку за салфеткой, которой промокает губы. Кажется, он тоже голоден и тоже ест с удовольствием.

— Не успею, — улыбаюсь ему в ответ. — Расскажи о себе. Наверное, я должна знать хотя бы определённый минимум, раз уж… нам предстоит стать мужем и женой. Тебе ведь мало просто поставить штамп в паспорте?

Он продолжает есть, и я уже думаю, что на мои вопросы здесь не отвечают, когда он сухо начинает рубить фразы, слегка ослабляя узел галстука и снимая пиджак. Голубая рубашка красиво обтягивает его широкие плечи. Сытый хищник. Большой и опасный. Вот где ни капли лишнего веса: всё гармонично, сухо, хоть анатомию изучай, как на античной статуе, где прорисована каждая мышца. Уверена: под одеждой у него всё в порядке с телом.

— Мне тридцать семь. Я был женат. Очень давно — в глубокой молодости. Об этом не кричат в СМИ. А всё остальное сможешь прочесть в Интернете. Этого достаточно, чтобы иметь представление, кто я.

— Так не пойдёт, — я иду на неслыханную дерзость — касаюсь своей ладонью его руки. Он не напрягается, но смотрит так, словно ему на запястье змея упала. А затем его пальцы приходят в движение, касаются моей кожи. Большой палец поглаживает место, где бьётся тоненькая синяя жилка. Он перехватывает инициативу. И вот уже он верховодит — прикасается ко мне и следит за моей реакцией.

У него приятные руки. Тёплые. Сильные, но нежные. Пальцы слегка шероховатые — там, наверное, мозоли. Тренажёрный зал? Ухоженный, но не идеальный. Не настоящий офисный червяк, а лишь адаптированный. У него шрам от мизинца и до косточки, что скрывается за манжетами рубашки. Не однажды сбитые костяшки. Да и сейчас видны следы — свежие. Бокс?

Мне нравится то, что я вижу. И аккуратные ногти, срезанные не под корень, но максимально близко. Ни одного заусенца, ни одной неровной линии. Он ухаживает за руками, но не сам. И светлые волоски на пальцах и запястьях — нравятся. Хорошие такие мужские руки. Наверное, надёжные. Так хочется думать, на них глядя.

Он не останавливается, проходится ладонями выше, доходит до плеч. И не страшно, а даже приятно. Он берёт в свои руки обе мои ладони и тянет на себя, не резко, не собственнически, а приглашая. Даёт возможность то ли подумать, то ли отказаться. Но я не сопротивляюсь: он всё равно добьётся своего. Целеустремлённость — его основная черта, это заметно.

Я встаю и подхожу к нему. Он сажает меня на колено — боком. Я чувствую, как под моей попой напрягается его бедро — словно взвешивает мою тяжесть. И, кажется, ему приятно, но по лицу снова ничего не прочесть.

— Прикоснись ко мне губами, — командует тихо.

Ну, ладно. Я прижимаюсь к виску. Он же не уточнил, куда я должна пристроить свои губы, правда? А там самое приятное для меня место. Нейтральное и… мне нравятся его виски.

— Ещё, — голос его проседает. Хочется услышать, как он вибрирует. Поэтому наклоняюсь и замираю где-то в районе кадыка. Жду, когда он снова что-то скажет.

— Ещё! — это уже громче, властнее. А может, мне так чудится, потому что губы мои впитывают дрожь гортани. Наверное, я его лизнула — непроизвольно, по какой-то внутренней прихоти. И тут же его пальцы приподнимают мой подбородок. Он впивается поцелуем в губы. И это совершенно другой поцелуй, не похожий на первый.

Что-то такое жаркое вспыхивает внутри. Катится огненным колесом от груди вниз. На миг. Вспышкой. Я не маленькая. Знаю о чувственности много. И, видимо, это оно — то самое. Животное начало, что живёт в каждом человеке. Это приятно. Поцелуй длится. Мне нравится. Но не более. Я не делаю никаких попыток подыграть ему или подстегнуть. Не хочу и незачем.

И в какой-то момент всё заканчивается. Поцелуй становится нежнее и ласковей. Невесомее. Пока не исчезает совсем. Эдгар дышит чуть чаще, чем до этого. Его пальцы касаются моих губ. Словно проверяют их на упругость или кто его знает, на какие ещё качества. Но, наверное, мужчине нравится то, что он ощущает и видит. Так мне чудится.

Он гладит меня по лицу. Трогает волосы, затянутые узлом на затылке. А затем легко обхватывает ручищами мою талию и приподнимает, ставя на пол, как вещь. Встаёт сам.

— Завтра я заеду за тобой утром. Будь готова. В восемь.

— У меня университет, — всё же возражаю, пытаясь отвоевать свои позиции хоть в этом. — Пожалуйста, не лишай меня главного, — робко прошу, унижаясь. Ради учёбы я могу и прогнуться. Столько боёв выиграно в прениях с тёткой. Неужели сейчас всё пойдёт прахом?

— Чёрт, — ерошит он светлые волосы, отчего они небрежно падают ему на высокий лоб. — Забыл. Тогда сделаем так. Утром я пришлю водителя, он отвезёт тебя в университет. После занятий заберу. В два? В три?

— В два, — я чуть не танцую от радости и не могу скрыть счастливую улыбку.

— И, кстати, — останавливается он на пороге, — философия или филология?

— Философия, — продолжаю улыбаться. Мне сейчас тупо хочется его расцеловать за уступку. — Бюджетное место. И всё такое. На филологию вечно огромный конкурс.

— Лишь бы куда? — хмыкает он. Не презрительно, не обидно, а уточняя.

— Лишь бы учиться и получить высшее образование. Так всегда хотела моя мама. Это единственное, что я помню почему-то.

Он больше ни о чём не спрашивает. Кивает, давая понять, что понял.

— Отдыхай. До завтра.

И за ним закрывается дверь. А я остаюсь одна. В пустой квартире, что пахнет ремонтом и тишиной. Как птица в золотой клетке.

10. Тая

Ночью позвонила тётка. Я совсем забыла о ней — шаталась по квартире, как пьяная, и никак не могла уговорить себя упасть на идеальную поверхность огромной кровати. Настоящий сексодром. Слишком большое пространство для одной. Здесь явно место для двоих. Он будет требовать исполнение супружеского долга? Или нет?

— Цветочек мой, а ты где? — да, тётя Аля меня контролировала. К этому времени я обычно всегда возвращалась из ресторана.

Она никогда не спала, следила, чтобы я хорошо закрывала входную дверь. Бурчала, что я включаю свет и трачу электроэнергию, а позже бухтела, сколько можно намываться в душе — воды на таких, как я, не напасёшься. В общем, ни одна муха мимо её зоркого глаза зря не пролетала. И вот я нарушила стройный ход течения естественных событий.