Читать книгу "Виноградные грёзы. Книга 2 - Джулия Романтик"

Когда я потерял Аристель несколько лет назад и понятия не имел, где она находится, надежда казалась сильнее, чем сейчас. Тогда я не знал, какой сильной Ари стала.

***

Вернувшись в Лос-Анджелес, я заехал домой, принял душ и дважды почистил зубы, выдворяя отвратительный запах перегара и чужих поцелуев.

Я пил кофе и думал о том, что не поздно отступить: сбежать из города, пропасть на неделю-две… Но сбегать – по части Ари. Мне не хотелось ей врать, но единственная тактика – поверить, что я ночевал дома. И почему я не поехал домой? Сдался мне этот Нью-Йорк и эта Софи Штерн!

Набрав Мартину и сообщив ему, что сегодня на репетиции меня ждать не стоит, я вскоре топтался на пороге квартиры Аристель. Страх парализовал. Бояться девчонки, которую обидел… Так сильно я боялся только свою мать, когда она сердилась на меня за шалости. Боялся не потому, что она была строгой женщиной. Напротив – мягкой, доброй. И от стыда хотелось исчезнуть. Для своей мамы я хотел быть лучшим. Для Ари – тоже.

Постучал – в ответ ничего. Минуту постоял и толкнул дверь: оказалась незапертой и поприветствовала скрипом.

В квартире тихо. Пахнет выпечкой и какао. Куртка Ари в прихожей, ключи на тумбочке. Аристель дома, но в каком состоянии…

– Милая? – позвал я; мысленно выругался – что за клише. Голос получился сдавленным и, кажется, полностью выдал меня. – Ты где? – с трудом преодолев тяжесть в ногах, я прошел вглубь квартиры.

Ари сидела на диване в гостиной и пила какао из большой чашки. Макияж сделал девушку взрослее, песочного цвета кофта и юбка-карандаш – женственнее; образ дополнила прическа – легкие волны.

Аристель куда-то собиралась, но в последний момент передумала? Она выглядела спокойной, чересчур спокойной. Карие глаза смотрели в стену. Я подошел ближе и, наклонившись, поцеловал Ари в щеку. Она не возражала.

Хотел извиниться и признать, что не должен был грубить и не верить, но язык не подчинялся. Начну оправдываться – Ари узнает об измене.

– Слушай, – начал я, но Ари взмахнула рукой и поднялась с дивана.

Она поставила чашку на тумбочку и села в кресло у окна.

Когда я представлял ее во время нашей трехлетней разлуки, Аристель выглядела именно такой – самодостаточной, неприступной, гордой.

– Ты изменил мне, – сообщила Ари; она вовсе не была удивлена.

Я кивнул. Нет смысла громоздить еще лжи.

Ледяное спокойствие пугало сильнее истерик. Три года назад девчонка поступила ожидаемо – слезы, ненависть, умчалась прочь. Теперь… приняла измену. Я и сам не думал, что способен изменить по-настоящему, а не отыгрывая сценарий Джерада в попытке избавиться от ненужных тогда отношений. Даже огромная доза алкоголя меня не оправдывает.

Ари взяла с подоконника пачку сигарет и, вытащив одну, закурила. Я открыл рот, но тут же закрыл его. Да, милая, я не имею никакого права указывать тебе, что делать.

– Стивен, – затянувшись и выпустив кольцо белого дыма, начала Ари. – Мне всегда казалось, я слабая личность. Наркотики и прочее… А ты взрослый и мудрый, хотя и вспыльчив. Но… Спонтанные поступки не про тебя.

– Как давно ты узнала?

– Несколько часов назад, – уклончиво бросила Ари.

– Кто тебе сказал? – разбил я последнюю надежду на ложные сведения.

– Стивен, шутишь? Забыл, кто ты такой? – Я не решался смотреть ей в глаза. Ари продолжила: – Ты звезда, Рэтбоун, – моя фамилия прозвучала как ругательство, – газеты узнают всё раньше тебя самого. И единственное, что тебя волнует – кто мне сказал и как давно я знаю?

– Ари, я… – И замолчал, не зная, что последует за жалким «я». Я не хотел? Я был зол? Я был пьян?

Поток глупых отговорок и отчаянных мыслей прервал ее ровный голос:

– Мало того, ты не поверил мне… Ты, к тому же, клялся, что с той моделью всё кончено. Ложь, ложь, ложь.

Аристель хмыкнула и поднялась с места, сексуально выгнув спину. Через мгновение на мои колени упал свежий выпуск какого-то журнала: ватными пальцами я открыл первую страницу. Ари тем временем вернулась на диван, взяла чашку и сделала глоток.

Взглянув на глянцевые листы, я почувствовал – воздуха не хватает. Моя жизнь стремительно рушилась: карточный домик, ветер – бух. Фотографии. Номер отеля. Снимки не четкие, сделаны с балкона, но на них можно распознать Софи… и меня. Я не знал, что сказать. Изучал пол, сминая в руках журнал. «Жаль, не успел позвонить Шону и выкупить снимки», – пронеслось в голове. Но я одернул себя – я не смог бы долго врать Ари.

Докурив сигарету, Ари тоже молчала. Темные глаза ничего не выражали. Вот что она чувствовала, когда я уходил вчера – конец, и ничего нельзя исправить. Ну же, Ари, кричи. Ори на меня! Ударь! Сделай что-нибудь, и я буду знать, не всё потеряно… Но она молчала, оставаясь отчужденной. Ее состояние не похоже на обычную истерику: не ревела, не бежала бить посуду. Ари сидела и глядела в одну точку; только ногти нервно стучали по керамической кружке.

Внезапно Аристель улыбнулась. Она встала, подбежала ко мне и обняла так, как обнимают на перроне – а вдруг в последний раз.

Морозный страх по позвоночнику, я крепко обнимал талию Ари, утопая в родном цветочном аромате. Прости меня, любимая…

Выпутавшись из моих рук, Ари отошла, танцующей походкой вернувшись к дивану, села. Раскрыла журнал на странице со злосчастными фотографиями и принялась разглядывать их. Наверняка она занималась этим всё утро.

– Подскажи, если ты не общался с Софией, почему ты поехал к ней?

– Со́фи, – автоматически поправил я.

– Со́фи, – повторила Ари. – Верно.

Увы, вчера я не остановил клубок, позволил судьбе или кому-то другому – себе самому – всё испортить.

– Ари? – позвал я. Меня хватало только на – Ари, Ари, Ари.

Она спокойна, но я вижу: броня трескается, словно яичная скорлупа.

Подойдя к дивану, я вырвал из рук девушки журнал и кинул к стене. Ари вздрогнула. Секунду мы непрерывно смотрели друг на друга. Она сдалась первой – отвернулась.

– Этот секс… Он ничего не значит, ничего не стоит. Важнее то, что я говорил тебе, – Ари попыталась встать, но я наклонился и прижал ее к своей груди. – Тот вечер, свидание, я назвал тебя самой замечательной, самой родной, – и я замолчал, крепко обнимая ее, – я до сих пор так считаю, Ари. Я был настоящим с тобой, я люблю тебя, а вчера… Мое сердце не пропустило ни одного лишнего удара с ней, я просто кончил. И сразу понял, какую ошибку совершил, какую боль причинил тебе. Мной руководил алкоголь. Обида на прошлое, на Аарона. Я знаю, ты не употребляла, я верю тебе.

Ари молчала, и я подумал, она соглашается со мной. Но когда разжал объятия, Аристель забралась подальше на диван.

– Перестань причинять мне боль. Не унижайся. – Отстранено, как суфлер, повторила Ари мои слова, сказанные ей вчера. Злая ирония.