Читать книгу "Серебряная роза - Джейн Фэйзер"

Цель ее поездки — небольшой домик под красной черепичной крышей, примостившийся на холмике чуть повыше дамбы. Место было довольно уединенное. В одном из окон горела лампа, и, когда Ариэль спешилась, дверь домика отворилась.

— Это ты, Ариэль? — Слепая Дженни редко ошибалась, определяя, кто именно навестил ее, и обычно сразу называла имя посетителя.

— Да. Мне нужно ваше одобрение и совет, — ответила Ариэль, обняла женщину и поцеловала в щеку. — Я только поставлю Диану под навес и зайду. Не стой на холоде.

Дженни, улыбаясь, в свою очередь поцеловала девушку и вернулась в единственную комнату домика.

— Мама, к нам приехала Ариэль. Что-то беспокоит ее.

Стоявшая у плиты женщина кивнула. Глаза ее были на редкость выразительны, но без малого тридцать лет уже никто не слышал от нее ни слова, так что все ее мысли оставались невысказанными. Дверь снова открылась, и в комнату вошла Ариэль, по-прежнему окруженная своей собачьей свитой. Собаки сразу же улеглись в дальнем углу комнаты, рядом с камином, опустив головы на вытянутые передние лапы. — Добрый вечер, Сара. — Ариэль поздоровалась с женщиной и поцеловала ее в морщинистую щеку.

Приглядевшись к Саре, любой внимательный человек понял бы, что в молодости она была очень красивой женщиной. Черты ее лица были безупречно правильными, а фигура стройной и высокой. Правда со временем глаза женщины выцвели, лицо избороздили морщины, длинные пальцы потрескались и загрубели; некогда блестящие черные волосы стали белыми как снег, а гибкая стройность юности сменилась изможденной худобой. Однако от нее исходило необычайное обаяние, а за внешним хрупким обликом чувствовалась несгибаемая внутренняя сила.

Сара протянула руку и погладила Ариэль по щеке, потом жестом указала на кресло у огня и снова повернулась к котлу.

— Ты поужинаешь с нами, Ариэль? — спросила Дженни, снимая с полки над плитой три миски.

— Похоже на тушеного кролика, — с наслаждением потянув носом аппетитный запах, произнесла Ариэль.

— Кролик — плата за то, что мама вывела бородавки, — ответила Дженни, нарезая хлеб. Нож ходил в ее руках быстро и аккуратно, словно она была зрячей. — Джинти Грини не хотела выходить замуж с руками, усыпанными бородавками, и мама их извела.

— Ах вот как! Значит, она… — Ариэль встала было с кресла, но тут же снова села.

Сара сняла с крюка над огнем котел с похлебкой и перенесла его на стол. Бросив взгляд на сидящую у огня женщину, она принялась разливать похлебку по трем мискам.

— Может быть, немного вина, Ариэль? — спросила Дженни.

— Спасибо.

Ариэль подошла к столу и заняла свое обычное место между матерью и дочерью. Ей было немного не по себе от устремленного на нее взгляда Сары: этот взгляд выражал ее мысли ничуть не хуже языка.

— Рэнальф решил выдать меня замуж, — с усилием произнесла она, зачерпывая ложкой ароматное содержимое своей миски.

— За кого? — Дженни невидящим взглядом уставилась на девушку через стол.

Ложка Сары застыла в руке.

— За графа Хоуксмура.

Рука Сары дрогнула, ложка глухо стукнула о край деревянной миски, но две молодые женщины сделали вид, что ничего не заметили. Рот Дженни от удивления приоткрылся, она на мгновение потеряла дар речи.

Ариэль, уже привыкшая к этой новости, прекрасно понимала, какое ошеломляющее впечатление производит ее известие. Она поднесла ложку ко рту и принялась жевать кусочек сочного мяса, давая своим собеседницам время, чтобы освоиться с этой мыслью. Справившись с мясом, она произнесла:

— Это из-за приданого, спорных земель и королевы.

В наступившей тишине она рассказала жадно слушавшим ее женщинам то немногое, что знала сама. Руки Сары уже не дрожали. Она спокойно черпана похлебку и время от времени прихлебывала вино, но взгляд ее не отрывался от лица Ариэль. Под конец рассказа Дженни засыпала Ариэль вопросами за двоих.

— Когда это произойдет?

— Я сама еще не знаю, но вряд ли раньше Рождества — ведь нужно будет принять две сотни гостей.

Ариэль положила ложку, подалась всем телом вперед и оперлась подбородком о сплетенные руки. Ей, разумеется, даже не пришло в голову рассказать этим женщинам — своим ближайшим подругам, — что задумал Рэнальф сделать с Хоуксмуром: это ужасало даже ее.

Сара слушала Ариэль. Лицо ее ничего не выражало, но все ее тело била крупная дрожь. Руки Сары были спокойны, движения — четки и размеренны, но мозг ее разрывался от вопросов, рвущихся наружу и замиравших на ее парализованном языке. И эти вопросы были не из тех, которые Дженни, с ее обостренными чувствами, могла бы понять и задать за нее. Нет, они были связаны с событиями, о которых Дженни абсолютно ничего не знала… и должна была оставаться в неведении.

Этот граф Хоуксмур был наследником Джеффри. Но не был ли он также и сыном Джеффри? Успела ли Клара рассказать? И знает ли что-нибудь сын Джеффри про другого ребенка?

Она никогда не надеялась услышать хоть что-нибудь про этого ребенка. Она просто передала его мужчине, который должен был взять на себя все хлопоты о нем, должен был обеспечить его будущее. Человек этот должен был сделать так, чтобы ребенка никогда не коснулся ужас, павший на его мать. И каждый раз, когда имя Хоуксмура произносилось под кровлей ее дома, Сара скрывала все свои мысли и предположения так глубоко в душе, что они вряд ли могли надеяться когда-нибудь увидеть свет.

И вот теперь Хоуксмур снова появился рядом с ней. Снова Хоуксмуры и Равенспиры встретились вместе, здесь, на расстоянии броска камня от дверей ее дома. Руки старой женщины задрожали, и она поспешила зажать их между колен.

— А что будет с твоими лошадьми? — спросила Дженни, снова вешая котел над огнем и бросая туда пучок сухой ромашки.

Она не была посвящена в планы Ариэль, касавшиеся разведении породистых лошадей, но хорошо знала о страсти своей подруги к свободе и независимости.

Губы Ариэль упрямо сжались.

— Ничто не сможет остановить меня, Дженни. Если я не смогу основать свой конный завод здесь, я возьму их отсюда. Мне надо только совершить несколько сделок и заработать необходимую сумму, чтобы иметь возможность жить своими трудами. Тогда я уйду куда-нибудь подальше и от Равенспиров, и от Хоуксмуров. Буду жить сама по себе и отвечать только перед самой собой. Меня никто не остановит.

Дженни ничего на это не сказала. Сара посмотрела на Ариэль, на ее побелевшее лицо, на котором горели яростным блеском темно-серые глаза, и жалость к девушке охватила старую женщину. Боже, это бедное дитя не осознает, на что замахивается! Ни Хоуксмуры, ни Равенспиры никогда не позволяли никому становиться у себя на пути.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Сары, Ариэль взглянула ей в глаза и словно прочитала ее мысли.

— Не забывайте, что я тоже из рода Равенспиров, — мягко произнесла она.