Читать книгу "25 граммов счастья. История маленького ежика, который изменил жизнь человека - Массимо Ваккетта"

Неро, или, точнее, его утрата стала раной, оставившей большой шрам, отметину на моей душе. Мне было около шести лет, когда друзья моего отца отдали нам его. Он был упитанный, сильный и красивый. Весь черный, только на носу пятна. Должно быть, в его роду было намешано много пород, но немецкая овчарка явно преобладала. Помню нашу первую ночь вместе. Его закрыли на кухне, но из своей комнаты я слышал, как он скулил. Тогда я тихонько выскользнул из кровати, подошел к нему и стал гладить, чтобы успокоить. Я бесшумно пронес его в свою постель. Неро успокоился, и мы заснули бок о бок. С тех пор мы делали так каждую ночь. Когда я возвращался домой после школы, он с воодушевлением приветствовал меня. Мы оба радовались.

Но щенок подрос и начал скучать, оставаясь в одиночестве весь день. С восьми утра до пяти вечера дома он попадал во всякие неприятности. Наконец, мои родители решили – для всеобщего блага, включая Неро, – оставить его у бабушки с дедушкой. Там у него было бы больше места, где можно бегать и играть, а также компания. Дядя Освальдо присматривал бы за ним. Для меня разлука с моей собакой была трагедией, несмотря на то что раз в несколько дней после работы родители отвозили меня повидаться с ним. И я мог наслаждаться его компанией во время школьных каникул. Тогда мы были неразлучны.

Однажды мы с ним гуляли по полям. Мы забрались дальше, чем обычно. Я ехал на велосипеде, а он счастливо бежал позади. Мы проезжали мимо фермы, и я увидел мальчика, постарше меня, с большой собакой со свирепым видом. Я испугался. Я чувствовал, что должно произойти что-то страшное, что-то жестокое. И вдруг тот мальчик спустил на нас свою собаку. Нам с Неро было некуда отступать. Мы не могли уйти. Они были слишком близко. Та собака настигла бы нас за несколько секунд. Я замер. Неро – вся его шерсть встала дыбом – не сделал ни шагу назад.

Как стрелы, псы бросились друг на друга. Раскрытые челюсти обнажили ослепительно белые клыки. После ожесточенной схватки другая собака начала пятиться назад и отступать. Неро одержал победу в сражении. Он подошел ко мне с еще не утихшим огнем в глазах. Из его правого уха сочилась кровь, но это было нестрашно. Мы поспешили оттуда.

Мой пес меня защитил. Он спас меня. С ним я всегда чувствовал себя в безопасности.

Через несколько лет Неро сбил грузовик, в это время я был в школе. Когда мне сказали об этом, мое сердце было разбито. Я выплакал все слезы, которые только могли быть у маленького мальчика. Именно тогда я поклялся, что больше никогда не заведу питомца. Я не хотел, чтобы мое сердце снова разбилось.

Больше никогда! И так оно и было.

То есть пока я не встретил Лилли.

После того как я окончил колледж, мои родители разошлись, но, несмотря на мои детские страхи, я не потерял их, когда они развелись. Так они стали счастливее, как и я. Иногда люди подкидывали собак к дому моей матери. Пошел слух, что она им помогает. Среди них были даже беременные суки, а значит, позже появлялись и щенки.

Однажды, несколько лет назад, мама позвонила и сказала: «Массимо, меня очень беспокоит этот щенок. Я не знаю, что случилось, но у нее болит одна лапка. На самом деле она на нее даже не наступает. Приезжай, посмотри на нее как можно быстрее». Я поспешил к ней. У малышки – рыжего итальянского шпица, девочки пяти-шести месяцев – была сломана лапа. Я отвез ее Ремо, своему коллеге, специализирующемуся на ортопедии мелких животных. Он подтвердил мой диагноз и сказал, что прооперирует ее через несколько дней. Я оставил щенка у себя до операции, на которой потом ассистировал, и все прошло гладко. Чтобы присмотреть за ней на период восстановления, я забрал щенка себе.

– Назови ее Лилли. Ей идет имя Лилли! – как-то раз предложил сосед.

Так она стала Лилли.

Через месяц после операции ей требовалась другая, чтобы удалить спицу, которую вставляли для лечения перелома. Я договорился о времени с Ремо и повез ее. Не осознавая этого, я привязался к маленькому щенку до такой степени, что вторая операция, казалось, тянулась бесконечно, хотя в действительности она прошла гораздо быстрее и была намного проще первой. Как я волновался! Определенно, я переживал гораздо больше.

Когда операция закончилась, щенок лежал на боку, все еще оставаясь под капельницей. Ее глаза были закрыты. Я подошел, склонился над ней и прошептал: «Лилли… Лиллиии…» В ответ я слышал только продолжительное «шлеп, шлеп, шлеп, шлеп» ее хвоста, ударявшего по стальному столу.

Она не могла ответить, но виляла хвостом при звуке моего голоса. Я был тронут. Своим хвостиком она похитила мое сердце навсегда.

Но я поклялся себе, что возьму только ее! Больше никого!

Несколько месяцев спустя мама позвонила мне по поводу Джека, страдающего от приступов кишечного расстройства. Я забрал его домой, чтобы присмотреть за ним. Лилли ревновала, но очень скоро они подружились. Джек был таким милым и преданным! Когда он поправился, то составлял мне компанию, пока я строил каменную стену во дворе. Постоянно находясь со мной рядом, он начал играть с камнями, из которых я строил забор. Ему до сих пор нравится с ними играть. Думаю, это единственная в мире собака, которая увлекается перетаскиванием камней. Если рядом лежит камень, он чувствует себя обязанным взять его в передние лапы и тащить, пятясь назад, с одного места на другое. Он сильный пес – может перетащить даже большие булыжники, оставляя борозды на траве.

Когда я понял, что привязался и к нему, то снова пообещал себе: только Джек и Лилли! Больше никого!

Глядя, как Нинна бегает по кухне, я поймал себя на мысли: «Ладно, ладно! Только Лилли, Джек и Нинна!» Какой кошмар! Но такой уж я.

Глава 11

Отпуск – значит «отпустить»

Я отпускал Нинну свободно гулять по дому только под моим наблюдением. Если оставить ее без присмотра, она могла бы начать грызть электрический кабель или съесть что-то вредное для нее. Или угодить в неприятности. Вокруг было слишком много опасностей.

Но мне нравилось слышать, как она бродит! От этого я чувствовал себя счастливым. И она выглядела веселой и игривой. Когда я возвращал ее в клетку, всем своим видом она демонстрировала недовольство. Она больше не хотела оставаться взаперти. Она безостановочно сновала туда-сюда с раздраженным видом. Особенно по ночам. Я перенес ее клетку в свою комнату, полагая, что звук моего голоса будет ее успокаивать.

Это не сработало. Я просыпался по сто раз и всегда обнаруживал ее притиснувшуюся к стенам своей тюрьмы, ее маленький острый носик торчал сквозь решетку, она смотрела на меня пронзительным взглядом. Словно хотела что-то у меня спросить.

Раньше я не спал, потому что нужно было ее кормить; теперь я не мог спать из-за того, что она ужасно шумела. Я начал выгорать. Для своего собственного блага я переставил клетку обратно в другую комнату. Но это не решило проблемы беспокойного поведения Нинны.