Читать книгу "Тысяча Чертей пастора Хуусконена - Арто Паасилинна"

– А что скажет ваша жена? Она ведь тоже, наверное, хочет посидеть с медведем?

– У нее аллергия, поэтому я и спрашиваю.

На том и порешили. Пастор Оскари Хуусконен записал на бумаге, что из еды медвежонку следовало давать, где ему можно спать и как надлежит заботиться о его гигиене. Он предложил хозяйке деньги на еду для питомца, но Сайми отказалась.

– Одного медведя в большом доме всегда уж как-нибудь можно прокормить, – радостно сказала она.

Когда наступил вечер и пастор ушел домой, вдова постелила себе постель и уложила медвежонка рядом. Медвежонок сначала сомневался, действительно ли женщина разрешила ему забраться к ней в кровать, но вдова погладила его шерсть и умиленно с ним поговорила. Тогда он пришел к выводу, что в этом доме дозволено все, и запрыгнул в кровать на место, прежде принадлежавшее Сантери Рехкойла. Заснул медвежонок быстро и крепко, да и вдова не бодрствовала всю ночь, ведь в одной с ней кровати спал теплый и мохнатый приятель.

Военная деятельность Иисуса

В конце мая пастор Оскари Хуусконен написал для «Известий Сало» полушутливую статью о военной деятельности Иисуса. Хуусконен был человеком ученым, специалистом по экзегетике и апологии и, как ему казалось, умел рассуждать не только о теологических вопросах, но и об историческом, то есть фактическом значении христианства, и в особенности Иисуса. Он был знаком с теорией одного полубезумного английского религиоведа Джоэля Кармайкла о роли Иисуса как подстрекателя масс и бунтовщика.

В своих умозаключениях пастор Оскари Хуусконен пришел к тому, что для начала Иисус обладал превосходным ораторским талантом, с помощью которого находил множество слушателей и сторонников, особенно среди бедных слоев населения. Кроме того, Иисус явно желал свергнуть консервативное священство, поддерживавшее римскую оккупационную власть, и, возможно, в конце концов провозгласить себя царем иудеев, сначала на земле, а если на земле не получится, то хотя бы на небе.

В статье, озаглавленной «Военная деятельность Иисуса», Хуусконен писал, что Иисус, заручившись поддержкой широких масс, решил пойти на Иерусалим и захватить власть. Речь, таким образом, шла скорее не о мирном прибытии воскресной школы на спине осла, а об организованном, насильственном проникновении военизированного отряда повстанцев в иерусалимский храм. Иисусу подчинялась целая группа ревностных младших командиров, которых он называл апостолами и которые не брезговали применять силу. Храм охранялся когортой римлян, всего несколькими сотнями человек, а еще там жила стража еврейских священников. Это обленившееся войско смели в сторону, и Иисус очистил храм от менял и других противников.

Однако со стратегической точки зрения апостолы Иисуса оказались порядочными болванами, и столь успешное благодаря захвату храма начало вскоре обернулось поражением, плацдарм был потерян, Иисусу пришлось бежать в Вифанию. Он, пожалуй, мог бы продолжить бунт в качестве повстанца, на то он и обладал харизмой народного вождя и соответствующими навыками, но, по несчастью, один из его командиров, Иуда Искариот, посчитал нужным сменить лагерь и сдать укрытие бунтовщиков. Иисуса захватили врасплох, и он не смог защититься силой. В этом положении он выбрал единственную тактику, казавшуюся разумной, а именно – пассивное сопротивление.

Очевидно, что поднявший восстание народный вождь, который всерьез мечтал о независимом иудейском государстве и которого уже называли Царем Иудейским, представлял для римлян серьезную опасность. Поэтому его казнили, прибив гвоздями к деревянному кресту. Подобная жестокая судьба обычно ожидала всех незадачливых бунтовщиков.

В заключительной части статьи пастор Оскари Хуусконен высказал мысль, что, если бы Иисус жил в начале этого столетия в Финляндии, его ожидала бы примерно такая же суровая участь.

«Если бы Иисус был т. н. красным, – а именно этого от него можно было бы ожидать, если учесть его политические симпатии, – то с началом восстания его, судя по всему, выбрали бы министром совета народных уполномоченных, то есть красного правительства. Его вполне могли бы назначить министром народного снабжения, ведь у него были подходящие качества и опыт в этой сфере (я указываю на случай, когда он накормил тысячи человек несколькими хлебами и рыбой). Он также стал бы умелым агитатором, оратором и журналистом, но едва ли – особенно искусным командиром действующих войск. Кажется естественным, что Иисус, будучи верующим человеком, глубоко усвоил бы теорию Маркса и применял ее в наиболее полном соответствии с собственными взглядами.

Когда позже восстание было бы подавлено, то Иисус, вероятно, не сбежал бы в Россию, как другие красные командиры, не основал бы там Коммунистическую партию Финляндии, а в момент поражения сдался бы без сопротивления в плен белым вместе с тысячами простых мужчин и женщин, поддерживающих красных. Его бы сразу отвели к краю гравийного карьера и расстреляли. Восстал бы Иисус из мертвых на третий день – об этом остается лишь догадываться. Однако наверняка красные принялись бы это утверждать, как было когда-то в Израиле.

Если бы Иисус выжил после всех произвольных казней, его как государственного преступника приговорили бы к смерти или пожизненному заключению. В последнем случае Иисуса, возможно, отправили бы сначала в Суоменлинну, а затем в исправительно-трудовой лагерь в Таммисаари, где он нашел бы плодородную почву для продолжения пропаганды своих политических взглядов и подпольной деятельности. Он однозначно стал бы народным героем красных, и есть вероятность, что Отто Вилле Куусинен ни за что не дорвался бы до власти во всемирном коммунистическом движении, если бы Иисус был жив.

Таким образом, можно предположить, что живой Иисус свергнул бы в конце концов Сталина и отправил того либо в ссылку, либо просто на тот свет. Международный коммунизм приобрел бы новое гуманистическое и праведное направление и никогда бы не рухнул. По-своему жаль, что Иисус не поучаствовал в финской гражданской войне. Но не исключено, что в этом можно увидеть руку всемогущего божественного провидения».

В начале августа пастор Оскари Хуусконен оставил Черта на попечении вдовы Сайми Рехкойла, а сам поехал в Хельсинки. Остановившись в гостинице «Интерконтиненталь», он направился в духовный капитул получать выговор. Часы показывали одиннадцать, встреча была назначена в кабинете Илкки Ханхилайнена, юридического советника капитула, на улице Булеварди. Епископ Хельсинкского диоцеза Уолеви Кеттерстрём также намеревался присутствовать. Ханхилайнен был полным, плешивым и ехидным шестидесятилетним мужчиной, а епископ Кеттерстрём, в свою очередь, – сухопарым и подтянутым, высоким и довольно трудным в общении. В просторном кабинете советника стоял рабочий стол красного дерева и перед библиотекой изношенный и мягкий кожаный мебельный гарнитур. На столе лежали купленные в ближайшей кондитерской Экберга маленькие пирожные и кофе.

Как епископ, так и советник с улыбками поднялись поприветствовать пастора Хуусконена. Их рукопожатия были крепкими и теплыми, из чего Хуусконен заключил, что разговор предстоит серьезный. Чем дружелюбнее церковники по отношению друг к другу, тем хуже их намерения.