Читать книгу "Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной - Мохандас Карамчанд Ганди"

Больше всего меня впечатлило чтение «Рамаяны» отцу. В один из периодов своей продолжительной болезни он находился в Порбандаре. Там он каждый вечер слушал «Рамаяну», а чтецом был один из самых известных поклонников Рамы — Ладха Махарадж из Билешвара. О нем говорили, что он вылечился от проказы без всяких лекарств, прикладывая к пораженным участкам тела листья билвы, принесенные в жертву образу Махадевы в храме Билешвара, и обращясь к Раманаме. Именно вера исцелила его. Не знаю, правда это или нет. По крайней мере, мы верили в его историю. Когда Ладха Махарадж начал читать «Рамаяну» отцу, на его теле уже не было никаких следов проказы. Он обладал мелодичным голосом. Он читал дохи (куплеты) и чопаи (четверостишия), а затем объяснял их смысл, увлекаясь сам и увлекая слушателей. Тогда мне было, судя по всему, около тринадцати лет, но я прекрасно помню, как был зачарован чтением. Так я полюбил «Рамаяну». «Рамаяну» Тулсидаса я считаю величайшим духовным произведением.

Через несколько месяцев мы перебрались в Раджкот. Там уже не устраивалось чтений «Рамаяны», зато «Бхагавад» читали каждое экадаши. Иногда я присоединялся к слушателям, вот только чтец совсем не вдохновлял меня. Ныне я понял, что «Бхагавад» — это книга, которая может вызвать истинный религиозный экстаз. Я прочитал ее на гуджарати с величайшим интересом, но, когда позже послушал ее в исполнении пандита Мадана Мохана Малавии во время моего поста, длившегося двадцать один день, я пожалел, что не услышал, как он читает ее, гораздо раньше, тогда бы эта книга полюбилась мне с самого детства. Впечатления, полученные в детстве, пускают наиболее глубокие корни в душе человека. Вот почему меня огорчает то, что мне не довелось услышать чтение большего числа подобных книг именно в тот период.

В Раджкоте я научился быть терпеливым по отношению к сектам индуизма и схожим религиям. Мои отец и мать посещали не только хавели, но и храмы Шивы и Рамы. Они часто брали нас с собой или отправляли туда одних. Кроме того, к отцу часто приходили джайнистские монахи и даже нарушали свои обычаи, принимая пищу от нас, не джайнов. Они беседовали с отцом как на религиозные, так и на мирские темы.

У него были к тому же друзья из мусульман и парсов. Он выслушивал их рассказы о религии с неизменным уважением и часто с большим интересом. Ухаживая за отцом, я нередко мог послушать его беседы с гостями. Это способствовало тому, что я стал терпим ко всем религиям.

Только христианство в то время было для меня исключением. Я даже питал к нему некоторую неприязнь, и для этого имелись свои причины. Помню, как христианские миссионеры, расположившись на углу рядом со зданием школы, бранили индийцев и их богов. Я терпеть не мог этого. Лишь однажды я задержался, чтобы послушать их, и наслушался достаточно, чтобы никогда больше не повторять подобных экспериментов. Примерно тогда же мне рассказали об одном известном индусе, обратившемся в христианство. Он стал предметом пересудов в городе. После крещения он начал есть мясо, пить спиртные напитки, а также носить европейскую одежду и даже шляпу. Подобные слухи действовали мне на нервы. Очевидно, думал я, что религия, принуждающая людей есть мясо и пить спиртное, заставляющая менять привычную одежду, не заслуживает даже называться религией. Мне сообщили, кроме того, что вновь обращенный уже начал презрительно отзываться о вере своих предков, их обычаях и самой стране. Вот где был источник моей неприязни к христианству.

Однако моя терпимость к представителям других религий не означала, что я сам верил в Бога. Как раз в то время в библиотеке отца мне попалась «Манусмрити». Содержавшаяся в ней история создания Вселенной и другие подобные истории не произвели на меня особого впечатления, но, напротив, кажется, еще больше склонили к атеизму.

У меня был кузен (он жив до сих пор), чей интеллект я высоко ценил. К нему я и обратился со своими сомнениями. Но он не сумел их развеять и отделался от меня следующими словами:

— Когда повзрослеешь, сумеешь сам разобраться. Не стоит даже думать об этом в твоем возрасте.

Мне пришлось замолчать, хотя я ничего и не добился. Я подумал, что главы «Манусмрити» о питании и других подобных аспектах противоречат тому, что я вижу в повседневной жизни. По поводу этих сомнений я получил такой же ответ. «Мой ум окрепнет, когда я прочитаю больше книг. Вот тогда-то я все пойму», — сказал я сам себе.

Как бы то ни было, но из «Манусмрити» я ничего не узнал об ахимсе. О том, как я ел мясо, я уже рассказал. «Манусмрити», казалось, только поддерживала этот грех. Прочитав книгу, я понял, например, что можно убивать змей, жуков и прочих тварей. Помню, как тогда лишал жизни разных насекомых и считал это чуть ли не своим долгом.

Однако кое-что я все-таки усвоил: я понял, что мораль лежит в основе всего, а истина является сущностью морали. Поиски истины стали моей единственной целью. Я укреплялся в своей вере день за днем, и мое понимание истины постоянно расширялось.

Одно стихотворение на гуджарати поразило меня в самое сердце. Я стал во всем руководствоваться его основной мыслью о том, что на зло всегда нужно отвечать добром. Именно это стихотворение подтолкнуло меня к экспериментам. Вот те восхитительные (лично для меня) строки:

За чашу лишь с водою налей в ответ ты чай И на кивок приветственный поклоном отвечай. За поданное пенни ты злата не жалей, А если жизнь тебе спасли, достойно жить сумей.

И в слове, и на деле будь равен мудрецам, Ведь за любую мелочь стократ воздастся нам. Для истинно великих все мы слились в одном, А потому ты с радостью за зло плати добром.

11. Собираясь в Англию

В 1887 году я успешно сдал выпускные экзамены. Тогда их проводили в двух образовательных центрах, расположенных в Ахмадабаде и Бомбее. Бедность населения Катхиявара, естественно, вынуждала учеников выбрать более близкий и дешевый вариант. Недостаток средств в моей семье вынудил и меня сделать такой же выбор. Это стало моим первым путешествием из Раджкота в Ахмадабад и первой поездкой без сопровождения.

Старшие в семье хотели, чтобы я после сдачи экзаменов продолжил образование в колледже. Доступные учебные заведения имелись в Бхавнагаре и Бомбее, а поскольку учеба в первом была дешевле, я решил отправиться именно туда и поступить в колледж Самалдас. Я приехал и совсем растерялся. Все оказалось очень трудно. Я не успевал следить за лекциями, у меня напрочь отсутствовал интерес к предметам, и дело тут было не в преподавателях. Педагогический состав колледжа считался первоклассным. Это я приступил к учебе, совершенно не подготовленным. После первого семестра пришлось вернуться домой.

Мавджи Даве, умный и очень образованный брахман, был не только старым другом семьи, но и надежным советчиком. Он поддерживал с нами связь даже после смерти моего отца. Однажды во время моих каникул он нанес нам визит и, разговоривая с мамой и старшим братом, стал расспрашивать их о моей учебе. Узнав, что я стал студентом колледжа Самалдас, он сказал: