Читать книгу "Слезы Магдалины - Екатерина Лесина"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сейчас вяло кивнул, повел плечами – медведь просыпается, – ответил:
– Ща побазарю.
Вышел.
Аленка кинулась к окну, прилипла щекой к влажноватому стеклу, заслонилась руками от солнца. Застыла в ожидании. Вот Мишка бодрым шагом пересекает грязевую реку, в которую превратилась дорога, вот решительно распахивает калитку, вот направляется к дому. Скрывается...
Отсутствовал минут пятнадцать. Вышел вместе с длинным, который что-то судорожно объяснял, жестикулируя. Рядом со спокойным Мишкой он казался нервным и суетливым. Нестрашным.
Потом они вдвоем направились к калитке, но, к огромному облегчению Алены, человек в огуречном свитере остался по ту сторону забора. А Мишка, вернувшись в дом, заявил:
– Он тут с осени живет. С ноября. Говорит, что Федорин внук. Я его помню.
Мишка, успокаивающе хлопнув по плечу – рука-лапа, еще немного и упала бы, – сказал:
– Ты если чего не так, то звони.
И ушел, и Аленка снова осталась наедине со своими страхами. Она заняла прежний пост у окна и сидела до темноты.
И после наступления тоже. А утром в дверь постучали.
– Кто там? – Алена спрашивала, прижавшись к косяку. В руках ее была кочерга, в голове одно-единственное желание – сбежать.
Не ответили. Ушли? Или вообще не приходили. А стук тогда? Показалось. Веткой по окну, ветром по ведру, которое висит под крышей.
Однако когда Алена все-таки решилась выйти из дому, она увидела знакомый конверт, засунутый в щель между бревнами:
«Беги, ведьма, беги».
Вопрос 2: Пусть он не зашел так далеко, как сказано выше, но все же встречался с дьяволом и обманом выманил у того книгу, в которой записаны имена всех английских ведьм, и теперь, только взглянув на ведьму, может по лицу определить, виновна она или нет, значит, помощь его от дьявола.
Ответ: Если он оказался достаточно хитер, чтобы выманить у дьявола книгу, честь ему и хвала; что до суждения по внешнему виду, то здесь его способности не больше, чем способности всякого другого человека.
Ведьму звали Луизой, и она была хороша. Лет шестнадцати, а может, и того моложе, но круглолицая, круглотелая, уже вошедшая в недолгую пору женской красоты, Луиза дразнила обманчивой нежностью.
Светлый волос, темный глаз. Тонкий нос и пухлые губы с крохотной трещинкой, которая не заживала, несмотря на все Луизины усилия.
Дьявольская метка. Она сама, каждой линией тела своего – дьявол. Инкубица, похоти сосуд, каковой поставили на пути Мэтью искушением.
Хитер враг рода человеческого, но для истинно верующего хитрости его явны и неприглядны. Они хотят, чтобы Мэтью преисполнился благодарности за спасение? Не бывать такому! Не из христианского милосердия подобрала она израненного и несчастного. Не из жалости выхаживала, но из желания душою завладеть.
О, она умело собирала души несчастных, что беспечно тянулись к лживому свету в глазах ее. Страждущие и жаждущие, скорбные телом и лишенные надежды на выздоровление. Нет, они не торопились очистить душу и помыслы, не каялись, не молились, но спешили за травами и зельями.
Путь в геенну огненную легче, чем в рай.
И лживыми очами глядели с серого металла слезы Магдалины. Когда б Мэтью был хоть чуть-чуть сильнее, он бы сорвал с шеи демонический амулет, но, беспомощный, мог лишь разглядывать.
Полоска железа в мизинец длиной. Семь камушков, неграненых, но прозрачных и чистых, словно и вправду роса окаменелая. Давят на грудь, разъедают изнутри, и она, ведьма, не желает снимать. Говорит, будто слезы Магдалинины пожар души унимают.
Скорее бы подняться, и тогда...
– Вчера мне сказали, что лучше бы я тебя не находила, – Луиза села у кровати. – Что гроза была знаком. Твои грехи превысили чашу терпения Господня и...
И эта тварь смеет обвинять его?! Мэтью отвесил ей пощечину. Попытался. Но он слишком слаб, Луиза увернулась.
– Не сердись, – сказала она, перехватывая. – Это они так говорят. Я не ведьма, а ты не безумец. Просто человек.
Просто человек, которому не оставили выбора.
– И ты запутался, – она, наклонившись, коснулась губами горячего лба. – Отдыхай.
Он отдыхал, он выздоравливал, чувствуя, что одновременно сходит с ума. Его душа, притравленная каменными слезами, успокаивалась, затягивая прежние раны, унимая ненависть и гнев. Однажды, кажется, в тот день, когда он сумел встать с постели, Мэтью понял, что устал бояться. А к вечеру понял: Мэтью Хопкинс, охотник на ведьм, умер во время грозы на дороге на Грейт-Стаутон. Человек, очнувшийся в хижине Луизы, был другим.
Плохим? Хорошим? Просто другим.
И Магдалина во сне больше не плакала.
– И что мне теперь делать? – спросил Мэтью, не без труда опустившись на валун. Ныли, предвещая дождь, переломанные кости, чесались шрамы, свербело в пробитом боку. Но даже не тело переменилось – душа. Вдруг словно вдохнула свежего воздуха, потянулась и вылупилась из кокона запоздалой бабочкой. Этой новой душе было бы томительно возвращаться к прежнему ремеслу, да и не выдержала бы она, нежнокрылая, подобной работы.
– Чего делать? – повторил вопрос Мэтью.
Заливаясь румянцем сумерек, небо подмигнуло в ответ:
– Жить, Мэтью, просто жить.
Жизнь под дланью Сатаны оказалась не такой и ужасной. Мэтью не помнил, когда случилось то, что в общем рано или поздно происходит, когда мужчина и женщина оказываются под одной крышей. Случилось и продолжилось, протянувшись нитью тепла в слякотной осени, согрев зиму открытым пламенем душ, улыбнувшись весне новой жизнью. А к лету на закате – редкие дни жары и утренних туманов – Мэтью стал отцом.
Это было чудо. И разве дьяволу под силу чудеса?
Новорожденная дочь, синеглазая Абигайль, окончательно примирила его и с Богом, и с миром, пробудив прежнюю веру, не дала пробудиться страхам. Она... она была прекрасна, как сама жизнь.
Наденька приехала и уехала. Она ничего не изменила в нынешней Владовой жизни. Для очистки совести он сделал вялую попытку подумать о письмах, которые кто-то кому-то зачем-то пишет, но голова по-прежнему отказывалась работать.
Поэтому Влад предпочел наблюдать, благо рядом нашелся объект вполне себе забавный. Девушка-Пьеро из дома напротив. Дома с большими окнами, через которые просматривался почти весь дом, особенно если взять бинокль.
Влад брал. Смотрел. Ни о чем не думал, но выводы появлялись сами по себе. Его соседка кого-то боялась. Она редко выходила во двор, а когда все-таки появлялась, то вела себя нервно, то и дело замирала, оглядывалась, высматривая что-то или кого-то. А потом снова скрывалась в доме, садилась у окна – сквозь стекло проступал размытый силуэт – и пялилась на дорогу.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Слезы Магдалины - Екатерина Лесина», после закрытия браузера.