Читать книгу "Осеннее преступление - Андерс де ла Мотт"

Он снял с ремня складной нож с широким лезвием и, отыскав на крутом берегу плоскую поверхность, принялся сноровисто потрошить животное. Хокан показывал Анне, как надо свежевать зверя, даже как-то заставил попробовать на зайце. Но бородатый играл в высшей лиге. В считаные минуты он вывалил барсучьи кишки на землю — и почти не испачкал руки в крови. Пальцы у него были на удивление короткие, ногти наполовину обгрызены.

Агнес присела и взяла Мило на поводок — чтобы не рвался поучаствовать в разделке; сама она, как и пес, завороженно наблюдала за движениями бородатого. Анна уже успела прийти в себя. Какой-то миг ей казалось, что бородач в камуфляже и правда направит револьвер на них.

— Храбрец.

Бородатый указал на Мило, другой рукой стирая пот со лба. Курчавые волосы и борода, плоский нос и широко посаженные глаза придавали ему вид персонажа из фильма про Гарри Поттера. Впечатление, что перед Анной и Агнес сказочный герой, усиливалось местным говором: мужчину едва можно было понять.

— Не всякая псина полезет в барсукову нору. — Мужчина указал ножом через плечо, в туман. — Меня зовут Матс Андерсон, я живу в Энглаберге. — Он тщательно вытер нож о штаны и убрал его.

— М-м, здравствуйте, Матс. Меня зовут Анна Веспер, а это — Агнес и Мило. Мы живем… — Анна запнулась. Как сказать — “живем в Таборе” или “в усадьбе Табор”?

— В Таборе, — сказал бородатый, разрешив ее сомнения. — Да, я знаю. Вы вчера въехали. Сняли дом у тети. Элисабет Видье из Энглаберги. Мой отец — Бенгт Андерсон.

Бородатый произнес это имя так, словно ждал, что Анна его знает. Но имя “Андерсон” ни о чем ей не говорило.

— Какой породы? Сконский терьер? — Матс повернулся к Агнес и Мило.

— Помесь джек-рассела и фокстерьера.

— По мне, на сконского терьера похож.

Матс потянулся к Мило, который сидел у Агнес между колен. Пес поднял верхнюю губу и оскалился, но Матса это не испугало, и через минуту в Мило победило любопытство. Он обнюхал руку Матса и принялся лизать ее.

— Кровью пахнет. Ни одна хорошая охотничья собака не устоит. — Матс почесал Мило под подбородком. Собака увлеченно лизала ему запястье.

— Можно вас сфотографировать? — Агнес приподняла фотоаппарат, висевший у нее на шее.

— Это зачем? — В голосе Матса прозвучала настороженность, словно он подозревал, что Агнес его разыгрывает.

— Просто люблю фотографировать. Хочу стать фотографом. К тому же вы спасли мою собаку. — Агнес выдала улыбку, которая всегда действовала на Хокана. На Матса тоже подействовала.

— Ну, раз так…

Здоровяк зарделся и стал вдруг похож не на мужчину под сорок, а на стеснительного подростка. Несмотря на камуфляж, дремучую бороду, тяжелый револьвер и нож, в нем было что-то детское.

Камуфляжный Матс послушно сфотографировался рядом с барсуком. Он даже приподнял губу своей добыче, чтобы продемонстрировать мощные клыки.

— Кости перекусывают, — говорил он Агнес, пока та щелкала фотоаппаратом. — Раньше говорили: идешь на барсука — насыпь яичную скорлупу в сапоги. На случай, если вцепится. Считалось, что барсук услышит хруст — и отпустит. Ерунда несусветная. — Бородач усмехнулся, а следом за ним и Агнес.

— А барсуков едят? — спросила Анна.

Матс повернулся к ней с удивленным видом, словно успел забыть про нее. Улыбнулся этому явно глупому вопросу.

— Какое там едят. У них трихинеллез бывает. Я варю мясо для сестриных собак. Барсуки осенью жирные. Собаки наедаются.

Он снова повернулся к Агнес.

— А шкуры продаю. Но это здоровый боров, такого я лучше сделаю как следует.

— Сделаете как следует? — Агнес, кажется, заинтересовалась по-настоящему.

— Набью чучело. У меня в Энглаберге целая коллекция. Заходите как-нибудь посмотреть. Пофотографируете, если захотите.

— С удовольствием.

Анна взглянула на часы

— Нам пора домой. Скоро начнет темнеть.

Агнес закатила глаза, но вслух, против обыкновения, протестовать не стала.

— Кстати, а вы не знаете, где здесь каменоломня? — спросила она все тем же радостно-приветливым голосом. Матс помрачнел.

— Не здесь, — глухо буркнул он. — В лесу по ту сторону Энглаберги. Но вы туда не ходите.

— Почему?

— Паскудное место. — Матс покачал головой. — Опасное. — Он замолк. Похоже, высказался до конца.

— Ладно, спасибо, что предупредили!

Они распрощались и зашагали по тропинке. Матс так и стоял над мертвым барсуком — по сапогу у каждого бока. Когда Агнес обернулась, он поднял руку и помахал.

Глава 4

28 августа 1990 года

Все пятеро улеглись на полотенцах на краю плато, куда еще дотягивались лучи предвечернего солнца. Бруно отодвинулся, Алекс неохотно позволил Мари сменить музыку в бумбоксе, и из магнитофона полилась смесь хитов: Аланна Майлз, Мадонна, Шер.

— Отстой, — буркнул Алекс Бруно, но на этот раз обычной поддержки не получил. Бруно предпочитал не попадать под перекрестный огонь между Алексом и Мари. Алекс перевернулся на живот, закрыл глаза и через пару минут уже похрапывал.

Девчонки сняли футболки и теперь загорали в одних купальных лифчиках и в шортах. Карина намазалась чем-то с кокосовым запахом, ее загорелая кожа заблестела. Мари была не такой фигуристой и значительно бледнее Карины. Там и сям у нее на коже виднелись печеночные пятна, которых, как Бруно было известно, она немного стеснялась. Его эти пятнышки не смущали. В его глазах они придавали ей индивидуальности. Карина перевернулась на живот и подставила солнцу спину. Распустила узел, и лифчик остался лежать под ней на полотенце. Округлости груди были отчетливо видны со стороны, особенно когда Карина приподнимала голову, чтобы что-то сказать. Бруно старался не смотреть в ее сторону — нелегкая задача. Карина красивая, и в округе нет парня, который не знал бы, кто она такая. Но она девушка Алекса и была ею еще со средней школы. А может, и того дольше.

Симон оказался вовсе не таким щепетильным. Бруно видел, как он время от времени поглядывает на стати Карины, как будто ему совершенно наплевать, что кто-то заметит. Это почему-то задевало Бруно.

Он слышал, как девочки в автобусе шепчутся про Симона. Не насмешливо, как в начальной школе, когда Симон был помешанным на музыке глистом, а по-новому. И это “по-новому” Бруно не очень-то нравилось. Он перевернулся на живот и попробовал прогнать раздражение, но безуспешно.

Мари вскоре заметила, что Симон посматривает в их сторону. Она пихнула Карину в бок и со значением кивнула на него. Карина чуть сдвинула солнечные очки, взглянула на Мари и шепнула:

— Ого.

Она оперлась на локти и приподнялась, отчего груди стали видны почти полностью.