Читать книгу "Ледяное взморье - Александр Тамоников"

– Абсолютно, герр полковник.

«Кюбельваген» сильно тряхнуло. Переднее левое колесо попало в колдобину.

– Черт побери эти дороги, извините, герр полковник.

– Ничего.

Дорога заметно ухудшилась, потянулась в лес. Водитель умолк.

Грунов повернулся, позади на удалении в пятнадцать-двадцать метров следовал «Опель». И никакой охраны. Значит, немцы чувствуют себя здесь в безопасности.

Он проговорил на русском:

– Быстрее бы уйти от линии фронта.

Водитель не понял:

– Что, господин полковник?

– Да нет, это я про себя.

Дургин ответил:

– Уйдем, Дмитрий Алексеевич, самое сложное позади.

В разговор вступил начальник разведки:

– Представляю, что сейчас творится в полку. Комбата наверняка расстреляют. И ротного, если выжил.

– Плевать на них, – скривился Дургин, – и вообще следует забыть о нашей прежней жизни, впереди ждет новая.

– Знать бы какая.

– Уж точно не хуже, чем в Союзе. По крайней мере, за малейшую неудачу на фронте не придется ожидать прихода особистов.

– Посмотрим.

Грунов повысил голос:

– Отставить разговоры, господа офицеры.

Сазонов усмехнулся:

– А мне нравится – «господин». Не то что у нас «товарищ». Ну каким может быть товарищем, скажем, секретарь обкома рядовому рабочему?

– Я сказал: отставить разговоры!

Беглецы замолчали.

Тридцать километров колонна прошла за сорок минут в основном из-за извилистой и разбитой лесной грунтовки. Впереди показался мостик, рядом с ним аэродром, на котором у искусственного вала стояли «юнкерсы», «мессершмитты», и «фокке-вульфы».

– Вот это я понимаю, авиационная часть! Не то, что у нас, – проговорил Сазонов.

– Забудь это слово – «наши», наши остались в прошлом, теперь наши – это немцы.

– И я, Дмитрий Алексеевич, этому рад. Интересно, нам присвоят немецкие звания или придумают что-то иное?

Дургин воскликнул:

– Да какая тебе разница! Отличимся – получим возможность жить безбедно. Вот что главное. А звания? Да к черту их!

И вновь полковнику пришлось успокаивать слишком возбудившихся подчиненных.

Колонна подошла к контрольно-пропускному пункту.

Вышедший навстречу унтер увидел штурмбаннфюрера, дал отмашку солдатам, те подняли шлагбаум. Автомобили проехали к штабу авиационного полка, но не остановились, а ушли за ангары. Там стоял транспортный самолет «Хенкель-111», вернее, транспортная модификация одноименного бомбардировщика.

Машины остановились на площадке.

У трапа топтался летчик.

Штурмбаннфюрер скомандовал:

– Все к машинам!

Офицеры вышли.

Вендель подошел к Грунову:

– Это самолет прилетел специально для вас.

– Высокая честь.

– Дорожите ей, полковник.

К ним подошел пилот, представился:

– Командир экипажа обер-лейтенант Шехтель.

– Вам известно, кого вы должны доставить в Ригу?

– Нет, господин штурмбаннфюрер, и это мне неинтересно. Командование поставило задачу прибыть сюда, забрать группу офицеров во главе с вами, вашу фотографию мне показали, и доставить на военный аэродром близ Риги. Это все, что я должен знать и что обязан сделать.

– Хорошо. Мы можем садиться?

– Конечно.

– Сколько мы будем в полете?

– По графику два часа тридцать минут, если ничего не случится.

Вендель быстро взглянул на пилота:

– А что может случиться?

Тот улыбнулся:

– Да все, что угодно: попадем в грозовое облако, откажет двигатель…

– Довольно! Парашюты для нас приготовлены?

– Так точно. Они в десантном отсеке. Скажу сразу: самолет надежный, но удобств никаких. Сидеть придется на лавках. Да и с акустикой неважно, советую заткнуть уши, иначе после полета долго в голове шуметь будет.

– И чем их заткнуть?

– Штурман даст вам вату.

– Хорошо. Все на борт.

Командир экипажа пропустил вперед эсэсовцев, обер-лейтенанта Глаузера и русских. Сам поднялся на борт последним.

В отсеке ожидал бортовой стрелок. Он поднял трап, закрыл дверь. Члены экипажа скрылись в пилотской кабине. Остальные расселись на двух лавках. Немцы на одной, предатели напротив. Включились двигатели, самолет тронулся с места, начал рулежку, экипаж проверил тормоза, после нескольких поворотов остановился.

Взревели двигатели, «Хенкель» побежал по взлетно-посадочной полосе. Оторвался от земли, начал набирать высоту. Фюзеляж трясло от вибрации двигателей. Шум в десантном отсеке стоял оглушительный. Пассажиры заткнули уши ватой, но и через тампоны этот шум бил по мозгам. А лететь еще два с половиной часа. Впрочем, к шуму постепенно стали привыкать.

Самолет летел на небольшой высоте, из иллюминаторов была хорошо видна земля. Чем дальше «Хенкель» уходил от линии фронта, тем больше становилось на железнодорожных путях, автомобильных дорогах и в полевых парках техники: танков, САУ, бронетранспортеров, автомобилей.

– Да, с такой армадой немцы раздавят Красную армию, – проговорил Дургин.

Его никто не услышал. Неожиданно за бортом потемнело, и самолет затрясло, как в лихорадке, сбоку ударила молния. Попал-таки «Хенкель» в грозовое облако. Но тряска прекратилась так же быстро, как и началась.

Из кабины вышел пилот с парашютом, прошел в конец отсека, открыл какую-то крышку, что-то повернул, пошел назад.

Штурмбаннфюрер остановил его:

– Где наши парашюты?

Пилот указал на ящик в торце скамейки и ушел обратно в кабину пилотов.

Штурмбаннфюрер, не глядя ни на кого, открыл ящик, достал парашют, позвал Ленца, тот помог ему надеть два ранца с лямками.

Вендель взглянул на Грунова, указал на ящик. Полковник отрицательно покачал головой. Он хорошо знал, если самолет подобьют или откажет двигатель, эти парашюты уже не помогут. Не успеешь выпрыгнуть, до двери не доберешься. Пилоты прыгнут через специальный люк, пассажирскую дверь не откроют. А падать всего какие-то секунды. Поэтому он и отказался от парашюта.

Штурмбаннфюрер по-своему воспринял отказ бывшего начальника штаба – этим русским на все наплевать, даже на собственную жизнь, что уж говорить о безопасности.

Они с Ленцем, надев парашюты, сели на место.