Читать книгу "Закон Черного сталкера - Дмитрий Силлов"

Но в то же время Харон понимал: Зоне нужны и бары, и бармены. Потому что они необходимы сталкерам – чисто чтобы тем было где расслабиться, дабы не свихнуться от кошмаров и безысходности зараженных земель. А сталкеры нужны группировке «Монумент», новые члены которой сейчас выходили из бара и деловито разбирали свое оружие. Из сталкеров же получаются отличные солдаты, которых не надо учить обращаться с автоматом и выживать в невыносимых условиях. Дай им веру, и они пойдут за тобой куда угодно, неся в своих сердцах огонь, щедро подаренный им Монументом – самой знаменитой аномалией Зоны.

* * *

Я шел по Зоне.

Куда шел? Зачем?

Ответов на эти вопросы у меня не было.

Научный комплекс академика Захарова остался за моей спиной. Серое, унылое здание. Бетонная крепость, где я снова для чего-то был возвращен к жизни в теле уродливого киба, которое лучше не показывать никому, чтоб случайного зрителя ненароком не стошнило.

С одной стороны, спасибо, конечно, Захарову за бронекостюм, благодаря которому не видно, в кого я превратился. И за оружие, и за припасы…

Да только за каким хреном мне все это нужно?

Экипировался я чисто по привычке, а сейчас в голове, словно заезженная пластинка, крутилась одна-единственная мысль: и почему я не попросил академика усыпить меня? Быстро и безболезненно, как безнадежно больное животное. Моих друзей, которые вынудили ученого вернуть меня к жизни, к моменту моего воскрешения в комплексе уже не было, и, соответственно, никто не мог бы помешать академику выполнить мою последнюю просьбу. Так, может, лучше вернуться обратно, пока недалеко ушел? Вряд ли Захаров откажется вернуть себе дорогую снарягу, которой он меня снабдил, а заодно избавиться навсегда от головной боли в лице моей персоны…

Внезапно мои невеселые размышления прервал жуткий, нечеловеческий вой, от которого у меня мороз прошел по тому, что раньше было кожей. Так страшно даже самые жуткие мутанты не воют – по крайней мере, я не слышал ничего подобного ни в одном из миров, которые исходил вдоль и поперек.

Однако это все-таки оказался мутант.

Он вышел из густого леса, сплошной корявой стеной окружающего озеро Куписта и, спотыкаясь, пошел прямо ни меня, уставившись прямо перед собой красными, немигающими глазами.

Это был ктулху.

Крупный самец, тело которого состояло из переплетения тугих мышц, которым мог бы позавидовать любой профессиональный спортсмен. Они все такие, эти человекоподобные чудовища, способные в несколько больших глотков выпить из человека всю кровь. Оплетет ротовыми щупальцами лицо и шею – и приехали. Был сталкер, а через пять минут одна высохшая мумия от него осталась.

Так умирать мне точно не хотелось, поэтому я вскинул свой АШ-12…

И не выстрелил.

Откровенно говоря, из такого автомата короткой очередью вполне реально было снести мутанту голову. Но я ясно видел – с ктулху что-то не так. Не ходят эти ловкие и быстрые твари, словно пьяные, пошатываясь из стороны в сторону. Видимых ран на теле мутанта не было, тогда что с ним?

А мут тем временем продолжал идти прямо на меня. Медленно, но при этом растопырив во все стороны свои щупальца, как делают это охотники его племени, когда собираются атаковать…

И тут до меня дошло.

Ктулху искал смерти.

Быстрой.

Мгновенной.

Чтоб раз и навсегда избавиться от того, что исторгло из его груди тот ужасный вопль, который я слышал только что. Может, болезнь его какая изнутри жрет, причиняя невыносимую боль? Тогда и правда надо помочь живому существу, избавив его от страданий…

Но тут мой взгляд упал на когтистые лапищи мутанта, протянутые ко мне, с напряженными полусогнутыми пальцами, словно сведенными судорогой…

И я опустил автомат.

Потому что на одном из этих пальцев было кольцо с большим черным камнем, которое я узнал бы из тысячи.

– Ну, здравствуй, Хащщ, – сказал я. – Что случилось?

Между мной и мутантом было шагов восемь, не больше. Захоти сейчас ктулху прыгнуть, сбить меня с ног, сорвать с головы бронированный шлем и впиться щупальцами в мою шею – у него бы это сто процентов получилось. Бронешлемы хороши против пуль и осколков, а от неимоверной силы удара когтистой лапой снизу вверх никогда не спасают.

Но ктулху не прыгнул.

Вместо этого он замер на месте, и в его налитых кровью глазах промелькнуло нечто вроде недоумения.

– Кто ты? – хрипло произнес он. – И откуда знаешь мое имя?

– Когда-то меня звали Снайпером, – отозвался я. – А сейчас я и сам не знаю, что я такое.

И, подняв руку вверх, отбросил назад забрало шлема.

– Твою ж маму… – пораженно произнес Хащщ, делая шаг назад. – Ты кто, нах?!

– Тот, с кем ты впервые встретился в баре твоей родной вселенной, – сказал я. – Со мной был мой друг, Виктор Савельев.

– А… как назывался тот бар?

– «Смертельная доза».

– И что я там делал?

– Кровь пил из бокала через трубочку.

– И правда Снайпер, – выдохнул Хащщ. – Хоть голос тот же остался, и то хорошо. Круто же тебя жизнь потрепала.

Первый шок от неожиданной встречи у него, похоже, прошел – и следом с новой силой нахлынуло свое… Растопыренные щупальца ктулху опали вниз и безвольно повисли, плечи опустились.

– Когда-то ты был моим другом, хомо, – глухо проговорил мутант. – Потому по старой памяти прошу тебя об одной услуге. Застрели меня. Просто подними автомат и выстрели так, как ты умеешь. Я знаю, ты не промахнешься.

– Чтобы искать смерть, нужен повод, – сказал я. – И если он весомый, я помогу тебе ее найти. Но сначала расскажи, что случилось.

– А просто выстрелить не можешь?

– Нет, – покачал я головой. – Тогда это будет убийство старого друга, а не исцеление его от жизни.

– Тогда слушай, – еле слышно проговорил Хащщ. – У меня была семья. Помнишь ту девочку… ну, самку ктулху, которую я спас от смерти? То есть мы с тобой спасли. Так вот, у нас с ней все получилось так, как можно лишь мечтать. Это были лучшие дни моей жизни. Мы наслаждались каждой секундой, проведенной вместе. Я даже предположить не мог, что такое бывает. Я построил нам логово в лесу и замаскировал его на совесть. В двух шагах стоять будешь и не догадаешься о том, что в нем живут два самых счастливых существа на свете. А пару недель назад я узнал, что моя девочка носит под сердцем наших детей. Я мог стать отцом, хомо, понимаешь? Что может быть лучше – держать на руках крохотное существо, которое подарила тебе любимая?

Я никогда не думал, что ктулху умеют плакать. В голову не приходило, что эти кошмарные существа способны на такое. Но сейчас по щекам и ротовым щупальцам Хащща катились крупные слезы. Его трясло, словно в ознобе, но он продолжал говорить. Это ему нужно было сейчас – выговориться, выпустить из себя боль, что пожирала его изнутри. Что ж, говори, старый друг, не останавливайся. В подобных ситуациях слова и слезы – это единственная панацея, способная вымыть из головы мысли о самоубийстве.