Читать книгу "Лесная невеста - Лариса Петровичева"

— Нет, господин Виланд, это все! — мне казалось, что полицейский вздохнул с облегчением. — Благодарю вас за содействие!

— Всегда рад помочь.

Потом я услышала шаги — должно быть, Виланд прошел вслед за полицейским, провожая его к выходу. Хлопнула дверь. Некоторое время было тихо, а затем Виланд поинтересовался:

— Доктор Рихтер, вы здесь?

Я едва не подпрыгнула от неожиданности.

— Да. Я здесь.

— Все слышали? — поинтересовался Виланд, и в его голосе мелькнуло нечто, чему я пока не могла дать названия.

— Слышала. И оценила этот жест.

Виланд снова усмехнулся. Я почти видела, как он стоит в гостиной, небрежно убрав руки в карманы дорогих брюк и глядя в окно.

От его фигуры веяло холодом — но за этой стужей Виланд был настоящим. Проникнуть туда, к нему, было определенным вызовом.

Возможно, самым важным в моей жизни.

— Да, доверие очень важно в нашей с вами ситуации. Я тоже рискую очень многим, доктор Рихтер. Как вы себя чувствуете?

Ну надо же! Я думала, что не спросит.

— Намного лучше, чем вчера, — ответила я. Мне показалось, что Виланд прикрыл глаза и кивнул.

— Тогда спуститесь в гостиную. У меня появилась одна идея.

Я понятия не имела, что за идея пришла в голову Виланду, и надеялась, что она не причинит мне вреда. Переодевшись с помощью Джи Бию в такой же белый костюм, который носила доктор Хаунд, я медленно спустилась на первый этаж.

Виланд ждал меня в гостиной. Просторная, обставленная антикварной мебелью, она чем-то напоминала мне музейные интерьеры резиденции прежней королевской династии. Конечно, такой, как Виланд, и должен жить в роскоши.

Жаль только, что она не делает его счастливым.

— Еще раз доброе утро, Арн, — сказала я, опустившись в ближайшее кресло. — И еще раз спасибо за это.

Я протянула ему наушник. Виланд приблизился ко мне, взял его и какое-то время крутил в руке. Прикосновение к моей ладони было мимолетным, но пальцы обожгли мою кожу.

— Я тоже рискую, — повторил он. — Если выяснится, кто организовал ваш побег, то мне тоже не поздоровится.

— Мы в одной лодке, — миролюбиво сказала я. — И уже решили, что не будем топить друг друга.

Виланд кивнул и отошел к окну. Оно выходило в яблоневый сад — ветки пригибались к земле под тяжестью темно-красных плодов размером с мужской кулак. Должно быть, весной, когда все цветет, здесь удивительно хорошо.

— Вы читали сказку о Лесных невестах? — спросил Виланд.

— Это не совсем сказка, — ответила я. — Доктор Хаунд вчера упомянула, что Кире снятся сны о волках.

Виланд вздохнул с облегчением.

— Что вы об этом думаете?

Я неопределенно пожала плечами. Мне все больше и больше хотелось поработать с Кирой — попробовать не снять, но приподнять свою печать, и заглянуть туда, где прошлое девушки еще не скрыто.

— Подсознание таким образом говорит с ней о том, что произошло, — ответила я. — Если бы вы сегодня лицензировали снятие печати, то я смогла бы заглянуть туда.

Виланд обернулся и посмотрел на меня так яростно и обжигающе, что я отшатнулась. Казалось, он с трудом сдерживает желание закатить мне пощечину, да такую, которая выбросила бы наглую ведьму из его дома.

Предлагать инквизитору снять печать — да, это с его точки зрения высшая наглость и дерзость. До такого еще надо додуматься.

— Я могу сделать это сама, — добавила я, не дожидаясь его ответа. — Уровень Каппа это может. Но я прошу об этом вас, чтобы вы окончательно поверили в мою искренность.

Кажется, Виланд прикидывал, что сейчас со мной сделать. Пальцы на правой руке сжались и разжались, словно он собирался набросить на мою шею тот ошейник, который надевал ведьмам вместо печати. На мгновение я почувствовала, как в нем запульсировала ненависть.

Я была ведьмой. Из-за меня он влип в серьезные неприятности — да, Арн Виланд хотел спасти свою несчастную сестру и был готов на все ради нее. Но его ненависть и презрение никуда не делись: вот, выступили потом на побледневшем лбу.

Ведьма предлагала инквизитору снять ее печать. Неслыханно.

— Вы понимаете, о чем просите?

Холода в голосе Виланда было достаточно, чтобы весь регион погрузился в вечную мерзлоту. Я кивнула, стараясь выглядеть невозмутимой.

В конце концов, я повидала всяких пациентов. И умела добиться от них того, что нужно.

— Арн, вы видели шабаш ведьм по долгу службы? — невозмутимо поинтересовалась я. Чего мне стоила эта невозмутимость! Виланд подавлял меня, как всякий инквизитор подавляет ведьму — и голова кружилась, а в груди зарождался огонь.

Беги! Спасайся!

— Видел, — нахмурился Виланд. — Но какое это имеет отношение…

— Самое что ни на есть прямое, — ответила я. — Во время шабаша ведьмы соединяют свои разумы и умножают силы. В каком-то смысле это полное проникновение в душу другого человека. В такие моменты мы полностью открыты друг другу. Вы называете это черной волшбой, а мы — величайшим доверием.

В потемневших глазах Виланда заплясали огоньки, ноздри дрогнули. Как же он ненавидел меня в эту минуту! Ведьмы были пятном на идеальной ткани его мира. Он посвятил всю жизнь устранению этого пятна, и все в нем сейчас дрожало и звенело.

— Вы недаром искали психотерапевта-ведьму, Арн, — сказала я с искренним сочувствием и пониманием. — Все остальные просто не справились. Вы ведь и сами думали о шабашах, не правда ли? И эти мысли причиняли вам мучительную боль. Настолько мучительную, что вы позвали меня.

Виланд вдруг горько рассмеялся. Провел ладонями по лицу, словно пытался стряхнуть наваждение. Я заметила, что в гостиной стало холоднее.

— Знаете, как меня называют ваши товарки? — осведомился Виланд. — Выродок Арн. Если вы решили отомстить мне за мою работу, то у вас не будет лучшего случая и повода.

Он был прав. Если ведьме выдается настолько редкий шанс, то она его не упустит. Наша ненависть взаимна.

— Я врач, — спокойно сказала я. — Ваша сестра мой пациент, да и вы в какой-то мере тоже. А врачи клянутся лечить, но не вредить и не убивать. Даже если эти врачи — ведьмы. Можете мне поверить. Я не желаю зла ни вам, ни Кире.

Когда Виланд пригласил меня в Тихие холмы, он понимал, что ему придется довериться ведьме. Вложить ей в руки свою семью, свои страхи и надежды, перешагнуть через все, что до этого наполняло его жизнь.

Он понимал. Теперь оставалось принять, а понимание и принятие — немного разные вещи.

И их не бывает без боли.

— Я уничтожу вас, доктор Рихтер, если вы что-то сделаете после снятия печати, — сухо проронил Виланд, и я почувствовала, как в голове просветлело. В крови словно заплясали пузырьки игристого вина, давая мне возможность почувствовать то, что ощущал Виланд, когда уезжал со мной от погони.