Читать книгу "Ведьма - Анна Никода"

В ушах по-прежнему шумело, так что я смирилась с ситуацией и расслабилась. Пока я человек — никто из людей во мне оборотня не распознает. Даже серебро я могу вытерпеть, не говоря уже о крестах. Современные кресты — одно название. Освещены из рук вон плохо, сделаны еще хуже… Давно я не видела ни настоящих крестов, ни настоящих священников.

Мы въехали на мост — колеса заскрипели по железным листам, копыта зацокали особенно громко.

— А ты и правда ведьма.

Я закрыла глаза. Спасла на свою голову.

— Ты не думай, я никому… — Гришка растолковал мое молчание по-своему, даже подполз поближе. — Ты мне жизнь спасла, я теперь за тебя ее сам отдам, ежели понадобится…

Все вы так говорите. А как до дела дойдет, так своя шкура всегда ближе…

— Теть Глаш! — вопль Гришки наверное все село слышало, не говоря уже о пресловутой тете Глаше. Я открыла глаза и села. Мы были у того самого медпункта из которого как раз выбегала та самая тетя Глаша — женщина, с которой я разговаривала вчера. При виде перепуганного Гришки и окровавленной меня она охнула, кинулась к телеге. Гришка протянул было ко мне свои лапищи, но я слезла сама, лишь позволила держать себя под локоть.

— Ножом случайно промахнулась… — пояснила я вскинувшей брови женщине. Она, не говоря ни слова, потащила нас внутрь. В небольшой комнате, насквозь пропахшей лекарствами, стояли только стол, два стула да кушетка за ширмой.

— Теть Глаш, ее бы зашить… — Гришка провел меня к кушетке, заставил лечь, словно заботливый братец.

— Без тебя знаю, оболтус! — гаркнула она, отпирая одну из двух дверей и вытаскивая оттуда столик на колесах с кучей содержимого. Я не рассматривала, я старалась не дышать, задыхаясь в этом аду. Нюх оборотня для больниц совсем не приспособлен…

Когда размотали тряпку, кровь закапала часто-часто, падая на кафельный пол, и я отвернулась, позволяя им делать все, что заблагорассудится. Тем более, что сил сопротивляться уже не было. Что-то эта тварь мне впрыснула… Как бы не сдохнуть, что ли?

— Допился, урод? — слова долетали словно издалека. — Говорила я, что когда-нибудь тебе это боком выйдет?

— Да теть Глаш, я ни капли сегодня… — растерянные отбрыкивания Гришки, который явно не понимал как все объяснить, не раскрывая правды. — Я ж ее на улице только увидел — выбежала, глаза дикие, помоги, говорит… И в обморок — хлоп!

— Вот тебе и «хлоп»! — передразнила Глаша. — Дохлопался? Вот как Лешку вызову!

— Да не я это!!! — уже почти истерично.

Пара минут тишины.

— Правда, что ли не пил? — недоверчивое. Видимо, уже успела понять, что перегаром от него не пахнет.

— Правда… — угрюмое.

Дальше даже захотела бы — не дослушала. Сознание померкло и наступила темнота.

Пробуждение выдалось на редкость паскудным. Дышать было нечем, голова раскалывалась, руку я и вовсе не чувствовала, а когда открыла глаза так и вовсе поплохело.

Видимо услышав мое шевеление, женщина подошла ближе. У нее оказались короткие белые волосы, голубые глаза на полном лице и крупные, склонные к улыбке губы.

— Очнулась? Ну и слава богам, я уж думала он тебя траванул пойлом своим…

— Да не я это, теть Глаш! — вопль Гришки заставил меня вздрогнуть.

— А ежели не ты, то кто? — не отстала тетка. — Что я тебя, дурака, знаю плохо?

Ладно, надо бы вступиться за парня…

— Это не он, — голос прозвучал на удивление твердо, хотя мне казалось, и слова не смогу произнести. Они оба тут же замолчали, уставились на меня и я слабо улыбнулась. — Сама виновата… Бочку пыталась выправить да нож соскочил…

Бледный Гришка начал принимать нормальный цвет лица.

— Ох уж мне эти ваши бочки… — не поверив ни слову, вдохнула женщина, но вопросы прекратились и на том спасибо. — Я Глафира Алексеевна, если что. Теперь что ни бочка — всегда ко мне, ясно?

Я молча кивнула. Как бы не отплатить злом за добро да не вывернуть желудок прямо здесь.

— Идти можешь? — в наблюдательности ей не откажешь.

— Я донесу! — подскочил Гришка, но тут уж я отказалась наотрез. Еще чего не хватало. И так слухи пойдут. Кое-как встав на ноги, я по стенке добралась до выхода, с удивлением узнав, что погода совершенно переменилась — в легкой утренней дымке вставало солнце.

Взгляд упал на лужи вдоль дороги.

— Сколько я в отключке была? — спросила у Гришки, робко жавшегося рядом. Здоровый лоб, а как теленок…

— Да почти сутки, если считать… — пробормотал он, почесывая затылок. — Ты не думай, я за скотиной твоей присмотрел! Все чин по чину…

— Спасибо, — это уже искренне, сам догадался, не поленился. А мог и деньгами отделаться — я бы, конечно, не приняла, но все же…

Я добрела до лавочки у забора — подальше от больничных запахов — и устало села.

— Может помочь все же?

Точно как щенок.

— Я посижу немного и оклемаюсь, — пообещала я, с наслаждением дыша свежим воздухом. С каждым вдохом становилось все легче. Для оборотня и воздух целебный — если не приходится дышать через рот, чтобы запаха не слышать.

Парень походил вокруг, приминая пустившуюся в рост траву, и в конце концов сел рядом. Я промолчала.

— Ты это… — наконец, хрипло высказался он и снова замолчал примерно на минуту. Я терпеливо ждала и пользовалась передышкой, восстанавливая силы. — Проси теперь что хочешь…

Ах, вот оно что.

— Печку хочу, — мечтательно ответила я. — В курятник, чтоб куры зимой не перемерзли. Хотела у тебя машину попросить в лесничество съездить, камня набрать.

Теперь уже Гришке стало воздуха не хватать. Он удивленно хлопал глазами, открывая и закрывая рот, и затем выдохнул:

— И все?!

Я кивнула и пожала плечами.

— А чего ты ожидал? Что я с тебя первенца потребую?

Судя по его лицу — именно так. Я посмотрела на ясное голубое небо, прислушалась к птичьим трелям, пошевелила пальцами в шлепках и встала.

— Я не ведьма. Ведьма — та, что тебя с отцом чуть в могилу не свела. А я — не ведьма. Ясно?

Он судорожно кивнул.

Убедившись, что информация дошла до адресата, я медленно пошла к мосту, надеясь перебраться на него как можно быстрее, пока местные еще нашу колоритную парочку не заметили.

Комары после дождей совсем озверели — роились прямо таки тучами, особенно над рекой. С сожалением простившись с мыслью о купании, я направилась к дому. Рука зудела, чесалась и вообще вела себя плохо. Надо бы приложить травок каких…

Уже у самых дверей вспомнила, что банка с сущностью так и осталась стоять на полу в сенях и передернулась от омерзения. Заходить внутрь, в темноту совершенно не хотелось.