Читать книгу "Неизменная любовь - Ольга Горышина"

— Вы, наверное, йогой занимаетесь?

Вместо объяснений, снова вопрос, на который я не могу ответить. Я если и занимаюсь йогой, то только для поддержания тела в форме. И в домашних условиях. Не более того.

— С чего ты взял?

— Ну… — он пожал плечами, явно пытаясь выиграть пару секунд на размышление. — Все женщины сейчас занимаются йогой.

Все? Говорил не мой язык, вопрошало мое лицо, и Паясо в смущении отвел глаза. И только тогда я поняла, что все это время он нагло меня рассматривал — все те части тела, которые задействованы в йоге, а в йоге задействовано все…

— Сужу по маме и ее окружению. Она лет десять проводит занятия в местном спортивном клубе.

— То есть ты все знаешь про йогу?

— Нет, — он продолжал смущенно улыбаться. — Скорее про медитацию, да и то одну: сатанама которая.

Сатана тут явно ты — с детской невинной ухмылочкой! Змей-искуситель. Какая к черту медитация в три… нет, уже в четыре часа ночи… Ой, утра… Здесь нужна утренняя разминка: руки на ширине плеч, ноги вместе… Да, да… И ни в коем случае не наоборот.

Я сдвинула ноги чуть в сторону, устав сидеть мягким местом на не очень мягких пятках. Может, из-за моей позы он и решил, что я йогиня со стажем? А на мне просто штанов нет и майка короткая… А простыня уже жутко мятая. Похоже, я использовала ее в качестве салфетки для вспотевших ладоней. Как же жарко! Зачем только я пила горячий чай, когда была в достатке вода?! Пусть даже не ледяная больше, а комнатной температуры.

— Прошлым летом я пару недель провел с бабушкой и дедушкой. Мама просила приучить их к медитации, потому что она уверена, что это лечит лучше лекарств, хоть и дольше — таблетку за секунду глотаешь, а тут полчаса надо… Хотя мы начинали с сокращенного варианта в двенадцать минут. Какой вы предпочитаете?

Вот так — то есть мне не дают выбора вообще? Ну, почти…

— Я не умею медитировать: могу сидеть с закрытыми глазами и дышать хоть вечность…

— У вас был не тот настрой или же плохой учитель попался. Мои тоже были настроены скептически. Они верят в чудодейственные таблетки и только в них.

— Ну, мои не верят и в таблетки… Моего отца к врачу за шкирку приходится тащить. И если бы он хотя бы следил за своим здоровьем, а то нет… Просто не идет к врачу. Ест то, что есть нельзя, — стала я вдруг загибать пальцы. — Пьет, что уж точно пить нельзя… Курит, как и раньше, даже при условии, что я всякий раз выгоняю его с сигаретой из дома на улицу. Тут медитация нужна скорее маме, чтобы его выдержать. С мужем чуть проще, — я разжала кулак и разгладила на коленях простыню. — Он, как все мужчины, тоже не любит врачей, но хотя бы делает все возможное, чтобы в них не нуждаться. Кстати, без всяких пинков с моей стороны. Хотя, наверное, я давно стала для него вечным пинком — сделать все возможное и невозможное, чтобы как можно дольше не стареть.

— Ну… До старости ему далеко.

— Как сказать… Он всего на девять лет младше моего отца.

Паясо захлопал ресницами, явно не зная, как реагировать на полученную информацию.

— Ну… Тогда ему очень повезло!

Вот же гад! Выкрутился!

— Он это знает, — улыбнулась я. — Я это знаю. И все вокруг это знают. Но в восемнадцать меня в лицо называли дурой.

— За что? — почти перебил меня Паясо.

— За разницу в возрасте. За что ж еще?! Тогда многие девочки искали себе папочек из-за денег. У нас в семье вопроса денег никогда не стояло. На тот момент папа был богаче моего мужа, и многие считали, что мой муж нарочно женился на мне, чтобы прибрать к рукам весь бизнес. Моя мама, кстати, до сих пор так думает. Когда у нас в стране начался очередной кризис, мой муж действительно предлагал папе закрыть фирму, но тот упрямо верил, что конкуренты его не сожрут. Тогда они разорвали партнерство. Мы вывели все свои деньги из общего бизнеса и занялись немного другим делом… Отец в итоге все потерял. Собственно, мама считает моего мужа виновником их краха. И сейчас я оставила их одних. И они готовы ругаться даже из-за грязной посуды.

— Это плохо.

— Я знаю, а что поделать? Не зря ж говорят, не делай бизнес с родственниками. Но мне было восемнадцать, я была влюблена и плевать хотела на последствия. Сейчас, конечно, я понимаю, что им с отцом надо было разбежаться еще до кризиса, сразу после нашей свадьбы, но после драки кулаками не машут.

Я, наверное, вздохнула слишком тяжело, потому что Паясо тут же выдал:

— Сеньора, давайте лучше медитировать. Надо уметь разгружать мозг. Иначе можно с ума сойти, если только о проблемах думать.

— Ну давай… — согласилась я.

— Примите удобную позу.

— Да мне и так хорошо.

— В другой вам будет лучше.

— Окей…

Я откинула одеяло. Благо Паясо в этот момент уткнулся в телефон. Скрестила ноги, как и он. Каждый сидел на своей кровати, точно на коврике. Теперь время закрыть глаза.

— Сеньора, посмотрите на меня, пожалуйста.

Пришлось снова открыть. Паясо держал ладонь на весу, растопырив пальцы.

— Мы будем по очереди прикасаться каждым пальцем к большому. Сначала указательным — он у нас Юпитер, затем Сатурн, Солнце и наконец Меркурий. Соответственно произнося: са-та-на-ма. И так снова и снова. Сначала в полный голос, словно мы просто говорим друг с другом, затем (вы будете прислушиваться ко мне) надо будет перейти на шепот — его называют еще любовным. А потом будем молчать и просто перебирать пальцами. Не удивляйтесь, если мантра будет продолжать звучать у вас в голове — это божественный голос. Так и должно быть. Потом снова перейдем на любовный шепот и вернемся к обычному голосу, а потом минуту помолчим. Вы согласны подарить себе полный покой хотя бы на полчаса?

Я кивнула, чувствуя, как начала затекать спина. Пришлось опустить чуть-чуть плечи и расслабить позвоночник. Паясо, как выяснилось, включал на телефоне таймер на пять минут. Вот так, древние техники совместимы с новейшими гаджетами.

— Са-та-на-ма…

Мы сразу вошли в общий ритм и в середине «любовного шепота» я уже закрыла глаза, находя нужные пальцы на ощупь. Тишина далась с трудом, мне все хотелось открыть рот. А вот веки отяжелели настолько, что глаза без проблем оставались закрытыми. Чувствовала ли я какие-то потоки энергии извне? Нет, только жгучее желание, чтобы эти полчаса наконец прошли.

На что я снова согласилась? Идиотка! Этот клоун учится на маркетолога — он тебе тишину на «спасение души» продаст! Вертит тобой, как хочет! На исповедь раскрутил! Сатана, одним словом…

— Са-та-на-ма… — говорили мы уже в полный голос.

Я сумела открыть глаза — Паясо сделал это раньше, и под его темным сатанинским взглядом я неожиданно для себя перешла на шепот. Пришлось сглотнуть и лишь потом повысить голос. Пальцы, уже не двигающиеся, а дрожащие мелкой дрожью, находили друг друга самостоятельно.