Читать книгу "Блеск и нищета инстаграма - Дарья Донцова"

– Ты права, дорогая, – пробормотала я, понятия не имевшая, как готовят блинчики. – Мука, вода, а что еще?

Надя обняла меня за ноги.

– А сейчас скажи: «Не знаю, как готовить тесто!»

– Не знаю, как готовить тесто, – повторила я.

– Хочешь проверить, помню ли я рецепт? – закричала Надя.

Я кивнула. Девочка вытянула вперед руку и начала загибать пальцы:

– Молоко, мука, яйца, сахар, соль, растительное масло!

– Молодец, – совершенно искренне сказала я.

– Еще дрожжи, – добавила Надя. – Ну, начинай! Бери стакан!

Я наполнила стакан молоком, вылила в миску, потом начала сыпать в нее муку и получила гору комков.

– Тетя Арина, – расхохоталась малышка, – ты решила из себя идиотку корчить? Меня хочешь научить блины делать? Но я уже знаю, что в миску насыпают небольшую часть муки, добавляют немного молока, опять подбрасывают муку и разводят ее молоком. Тогда комки не образуются.

– Правильно, дорогая, – похвалила я ребенка, который определенно умел готовить лучше, чем я.

– Но сначала надо разбить яйца, добавить сахар, все смешать, – тараторила Надя, – маслица туда налить. Потом…

Я молча слушала курс молодой кулинарки.

– Помогу тебе, – верещала «крестница», – сделаю яично-сахарно-масляную смесь, а ты смешай пока дрожжи с мукой. Сухие ингредиенты соединяют отдельно от мокрых.

– Надо же, какая ты умная, – восхитилась я, открыла пакетик с гранулированными дрожжами и в ту же секунду чихнула. Рука с дрожжами дрогнула…

– Тетя Арина, ты просыпала дрожжи, – закричала Надя, – а кошечка Клеопатра их ест!

Я стала искать бумажное полотенце, а когда нашла его, оторвала кусок, наклонилась, чтобы убрать с пола мелкие гранулы, плитка оказалась чистой, у моих ног сидела очень довольная киса, которая облизывалась до ушей.

– Крестная, давай обойдемся без дрожжей, – зачастила Надя, – получатся не блины, а блинчики! Я их больше люблю. Бери сковородку, смажь ее маслом, поставь на огонь…

Следуя бойким указаниям малышки, я налила в тефлоновую сковородку тесто и перевела дух. Но не тут-то было.

– Тетя Арина, я перевернула вкусняшку на другую сторону, а ты теперь сними готовый блинчик и клади его на тарелку, – скомандовала Надя и сунула горе-хозяйке в руки две лопатки.

Я постаралась аккуратно подцепить поджаренный блинчик, и мне это удалось! Вдохновленная успехом, я сделала вдох, закашлялась, руки дрогнули, блинчик упал.

– Ой, крестная, – расхохоталась Надя, – прикол!

Я посмотрела вниз и увидела, что блинчик спланировал на голову Клеопатре и накрыл ее со всех сторон.

– Ой, не могу, – веселилась Надя, – ой, ржака! Клепа в шапке!

В блинчике появились дырки.

– Она его ест! – запрыгала Надя. – Не постеснялась схомячить! Ща умру от смеха.

Я растерялась, не зная, что делать. Но проблема через пару секунд разрешилась сама собой. Блинчик исчез, кошка радостно заулыбалась.

– Тетя Арина, смотри, она растолстела, – восхитилась Надя.

– Действительно, – удивилась я, – странно.

– Ничего необычного, – возразила «крестница», – Клепа слопала пакетик дрожжей, закусила моим блином, и теперь ее пучит. Возьми кисоньку на руки, приласкай ее.

Я наклонилась, подняла кошку, прижала ее к себе. Глаза Клепы расширились, тело напряглось. Пук, пук, пук, – раздалось в студии, до моего носа добрался противный запах, я со вкусом чихнула и уронила киску. Та с воплем негодования вцепилась в мою брошь.

– Одежда взята напрокат! – заорала стилист.

Глава 9

После окончания съемки я подошла к Наде, которая опять села на диван и вцепилась в айпад. Мне хотелось поблагодарить девочку, я сказала:

– Спасибо, ты мне очень помогла.

– Пожалуйста, – ответила малышка, не отрывая взгляд от экрана.

Я села рядом.

– Ты прямо актриса. Знаешь…

Надя подняла голову и закричала:

– Дядя Филипп!

Парень подошел к нам.

– Что случилось?

– Из-за нее я не могу отдохнуть, – пожаловалась Надежда, показывая на меня пальцем, – в контракте сказано: между съемками у меня свободный час. Если хотите, чтобы я в это время с кем-то бла-бла, то это оплачивается отдельно.

Я оторопела. Сейчас в глазах ребенка не было ни капли любви ко мне, на ее хорошеньком личике появилось раздражение.

Фил крякнул.

– Виола Леонидовна.

– Ленинидовна, – машинально поправила я, – мы вроде договорились общаться без отчества.

– Теперь вы оба мне мешаете отдыхать, – еще сильней рассердилась малышка.

Филипп встал.

– Виола, давайте пересядем.

Мы устроились в другом конце студии.

– Надежда прекрасно работает на площадке, – забубнил режиссер, – она талант. Изобразит все, что угодно. Любовь, ненависть, ужас, страх. Она профи. Но в контракте прописан обязательный отдых, поэтому…

– Понимаю, – остановила я парня, – больше не побеспокою ребенка. Не знала, что у вас такие правила.

– Это бизнес, – улыбнулся Фил, – вы выглядите усталой. Хотите, прервем съемку?

Я кивнула, кое-как стерла «красоту» с лица и отправилась на парковку к своей машине.

Домой я вошла в компании с мощным комплексом неполноценности. Ну, согласитесь, не очень приятно признать, что маленький ребенок работает перед камерой лучше тебя. А еще мне стало не по себе от того, как изменилось выражение личика Нади, когда она вышла из роли моей крестницы. Похоже, девочка искренне ненавидит тех, с кем работает. И злоба у нее в душе совсем не детская, а взрослая и осознанная.

Не успела я снять пальто, как затрезвонил телефон, меня опять разыскивал доктор Максимов.

– Что случилось? – спросила я. – Бриллианты не того размера оказались?

– С камнями порядок, – устало пояснил Владимир Николаевич, – простите, ради бога, Виола. Я попал в крайне неприятное положение. Нет ли у вас знакомых, которые могут мне помочь?

– В чем дело, уточните? – попросила я.

– Евгений Петрович очнулся, – начал доктор, – мы просили его остаться, но больной всех послал по известному адресу и уехал домой. Хотя мы его уговаривали этого не делать. Состояние Елизаветы Сергеевны крайне тяжелое. Я не могу понять, в чем дело. Проводятся все необходимые меры, но они результата не дают. Льем в нее препараты, льем, но никаких улучшений. Евгений Петрович узнал, что подвижек в лучшую сторону нет, опять разбушевался, пригрозил мне судом.