Читать книгу "Улики против улик - Сергей Венедов"

— Следователь вышел из себя, — отметил вслух Буров. — И немудрено. Постойте-ка, сейчас опишу вам эту дамочку. Значит, так: волосы крашеные, под седину, накладные ресницы, на губах мокрая помада, лет сорок, а не тридцать шесть, начинает расплываться, голос истерический. Подходит?

Но Лера, казалось, не слушала его. Буров быстро перебрал в памяти всё сказанное Ларисой Жаркович. Ничего полезного для дела. И смотри-ка ты, всего по нескольким фразам можно составить представление о человеке. Чем больше он о ней задумывался, тем больше проникался неприязнью следователя к этой даме.

— Вам не бросилась в глаза одна деталь? — прервала его размышления девушка. — Что следователь концентрирует вопросы вокруг моего отца?

— Вполне возможно, хотя я в этом и не убеждён.

— А я считаю, что с его стороны это предвзятость.

— Не вижу почему.

— Разве у нас есть основания именно Рубцова ставить под знак вопроса? — пылко произнесла девушка.

— Такое же, как и в отношении любого другого.

— А может быть, в отношении моего отца чуточку побольше? — съязвила Лера.

— Следователю не запретишь прислушиваться к своей интуиции.

— Даже когда эта интуиция мешает ему быть объективным?

— Пока что его не в чем упрекнуть.

— Да, но разве не ясно, что все вопросы у него имеют одну конкретную цель, одну идею.

— У нас нет некоторых данных, которые имел в распоряжении следователь: описание комнаты, позиция мёртвого, окружающие предметы. Всё это может о многом рассказать. Перед нами же ребус с ограниченным числом подробностей…

— Следователь сразу повёл дело так, как если бы речь наверняка шла об убийстве.

— Здесь вы не правы. — Буров взял под защиту своего коллегу. — Объяснения Рубцова на этот счёт весьма неудовлетворительны. Сама обстановка, как и поведение вашего отчима, возможно, наталкивали следователя на определённые домыслы. Вот вы побывали тогда на вилле?

— Да… меня срочно вызвали туда… Допрашивали…

— Вы могли бы её описать?

— Да… в общем-то… Двухэтажный особняк, от развилки возле станции — направо, в конец посёлка, где домов становится меньше, ближе к лесу. Окружён железной оградой и садом. Если смотреть с фасада — в нём два этажа, а с тыльной стороны — три, потому что дом стоит на пригорке. На первом этаже — большой холл, куда выходят двери четырёх комнат, длинный коридор с подсобными помещениями. Из холла на верхний этаж ведёт лестница резного орехового дерева — там остальные шесть комнат. В подвальном помещении — столовая, она же трапезная, спортзал и так называемая водолечебница, точнее, баня-сауна с бассейном. Оба здания смотрят окнами в лес. Во дворе — домик, где обитает уборщица, там же хранится бельё, посуда, бытовая химия, хозтовары… Вот, собственно, и всё…

— Каково расположение комнаты Ларичева по отношению к комнате Рубцова?

— Мой отец снимал комнату как раз под комнатой Ларичева. Обе комнаты выходят окнами в сад, ведущий к реке. Прямо у дома растут три большие ели… но не вижу связи… Никаких выстрелов не было, чтобы можно было проследить траекторию полёта пули, никто не влезал в окно, на стволах елей ничего подозрительного не обнаружено…

— Давайте-ка взглянем на снимки с места происшествия. — Буров вытащил несколько фотографий: общий вид комнаты, труп Ларичева на кровати, Ларичев крупным планом, детали комнаты — окно, подоконник, стол, стулья, шкаф. Всюду идеальный порядок. Ничто не привлекало к себе особого внимания. Что же такое увидел здесь следователь, заставившее его пойти за нитью, которая вела к Рубцову?

— Может быть, последующие вопросы покажут, что именно обратило на себя внимание следователя? — сказала Лера, когда Буров поделился с ней своим недоумением. — И потом, я бы попила чаю…

— Будет сделано, — откликнулся капитан, втыкая в розетку вилку корейского чайника-нагревателя с кипячёной водой и не переставая говорить: — Всё равно наша информация останется однобокой… Но вот следователя мне так и не в чем упрекнуть… Не вижу… Да, скажите-ка, а супругов Жаркович вы знаете?

— Да. Я встречалась с ними тогда…

— Как они выглядели?

— Как вам сказать… Она — внешне с вашим описанием совсем не совпадает — жгучая, яркая брюнетка, миловидная, полная жизни, но характер — точно такой, какой она показала в беседе со следователем… Муж — мужчина лет сорока, высокий, плотный, почти атлет, добродушное, овальное лицо, вечная улыбка на губах, адресованная не встречным… а, как бы это сказать, самому себе, понимаете?

Бурова рассмешило это замечание.

— Да, да, — настаивала та. — Его добродушная и довольная улыбка адресована лично его персоне…

В этот момент щёлкнул нагреватель, и Буров, доливая заварочный чайник, уже включал диктофон.

Допрос Аркадия Жарковича

— Что вы сделали с моей женой, товарищ майор? Похоже, она немного перенервничала, да? Хо-хо! Вышла от вас — просто комок нервов. Ха-ха! Ужасно не любит, когда её впутывают в подобные истории. В книжках — другое дело. Детективные романы обожает! Держит в изголовье целую пачку. Надеюсь, её поведение не было… как бы это сказать… В целом это порядочная женщина… если абстрагироваться от её пагубной страсти к автомобилевождению… И чего их всех автомобили с ума сводят, понятия не имею. Может, из любви и уважения к современной технике, хо-хо!

— Всё это к следствию отношения не имеет, господин Жаркович. Это ваши личные дела. Мы же вас вызвали, как вы догадываетесь, совсем для другого.

— Да-да… конечно… о чём речь…

— Разрешите задать вам несколько вопросов?

— Я в вашем распоряжении, хотя известно нам очень немного…

— Кому это «нам»?

— Нам… с женой…

— Так вы и за неё отвечаете?

— То есть… нет… я за себя… Хорошенькое дело, ничего не скажешь! Вы меня поймали, хотя я сам юрист по образованию! Ха-ха! Конечно же, я говорю только от своего имени. Естественно, и Рубцов, и Ларичев мне знакомы, но не более.

— Почему вы упомянули о Рубцове?

— Так я думал, это он вас интересует.

— По-вашему, он должен как-то особо нас интересовать?

— Но он ведь уже имел дело с вашей конторой… то есть следственными органами…

— Выражайтесь яснее, пожалуйста.

— Пожалуйста! В подобных случаях рецидивист для вас — просто находка!

— У вас есть конкретные обвинения против Рубцова со времени его выхода из тюрьмы?

— Нет… этого я не могу сказать, но тому, кто ошибся однажды, не трудно опять сбиться с пути.

— Подобные воззрения опасны, когда на карту поставлена свобода или жизнь человека.

— Да, но…

— Прошу вас отвечать только на вопросы, которые задаю я. Когда вы в последний раз видели Ларичева?