Читать книгу "Костюм Адама для Евы - Дарья Донцова"

На десятом гудке трубку снял сам Илья Николаевич. На секунду я удивилась – ученый никогда не отвечает на звонки, ему это неинтересно. Как правило, к аппарату подбегает Лада. Она же решает, стоит ли подозвать мужа.

– Внимательно слушаю, – торжественно произнес Илья Николаевич.

Я сообщила Петрову о письме и услышала в ответ:

– Детонька, тебя не затруднит занести мне это послание? Я плохо воспринимаю информацию на слух.

Надеюсь, вы уже сообразили, что ответить «Давайте перешлю документ» было невозможно? Не забыли, что Илье Николаевичу неинтересно овладевать компьютерной грамотностью?

Я заверила Петрова, что прибегу незамедлительно. Затем тщательно заперла дверь на балкон, закрыла все окна, форточки и, сказав мопсам:

– Теперь-то вы точно не сможете ползать по внешней стене дома, – покинула квартиру.

Илья Николаевич оказался дома один. Он сразу схватил листок и пошел в кабинет, забыв о моем существовании. Я потопталась пару секунд в прихожей и уже собралась покинуть квартиру, как вдруг раздался звонок в дверь. Петров никак не отреагировал на звук, да оно и понятно почему. Я посмотрела на экран домофона, увидела страшно серьезного полицейского лет двадцати, удивилась, открыла дверь и спросила:

– Вы к кому?

Юноша откашлялся, а я подавила тяжелый вздох. Интересно, сдают ли кандидаты на должность сотрудника правоохранительных органов какие-нибудь нормативы по физкультуре? Похоже, даже у меня объем бицепсов больше, чем у гостя, который сильно смахивает на комара. И кто ему подобрал фуражку? Головной убор явно размеров на пять больше нужного. Хорошо, что у бравого полицейского отчаянно оттопыренные уши, иначе бы козырек мог оказаться на уровне подбородка.

– Лейтенант Миронов, – отрапортовал «комар», – по поводу сегодняшнего ДТП со смертельным наездом.

– Вы ошиблись, – ответила я, – проверьте номер квартиры, в которую идете.

– Тридцать седьмая, – заявил Миронов, – вон, на двери цифры приделаны.

– Значит, дом не тот, – уперлась я.

– Вызов поступил от Лады Мироновны Петровой, – продолжил лейтенант, – протокол оформлял Неверов Анатолий Михайлович. Да вот же она!

Полицейский показал пальцем на полку, приделанную к вешалке. Я проследила взглядом за его рукой и вздрогнула. На доске лежал странного вида фонарик.

– Лазерная рулетка, – радостно пояснил Миронов. – Неверов сюда поднялся, показания записывал, прибор и забыл. Вещь дорогая, очень удобная, ее не всякому дэпээснику выдают! Направил лучик на объект, и в окошке покажется цифра, указывающая точное расстояние до него. Беготня с сантиметром по дороге не нужна. Мне приказали забрать измеритель. Вы разрешите?

Не дожидаясь ответа, лейтенант шагнул к вешалке и поднял руку.

– Стойте! – крикнула я. – Какое ДТП? Что за показания?

Миронов удивленно заморгал.

– Так утреннее. В пять десять вызов поступил. На улице Воротникова был сбит мужчина. Смертельный исход. Водитель с места происшествия скрылся. Я вообще-то не в курсе, меня за рулеткой направили.

Напрочь забыв про лопоухого парня, я схватила мобильник и соединилась с Настей. Ответил тихий голос:

– Слушаю.

– Настена, что случилось? – закричала я.

– Это Лада. Вы кто? – сказали в ответ.

– Лампа. У вас все в порядке?

– Нет, Лампочка, – устало произнесла художница, – Егор погиб.

– Как? – оторопела я. – Почему? Где?

Ответ женщины заглушил шум подъехавшего лифта. Из кабины вышла Гудкова, за ней медленно плелась мать.

– Привет, – ошарашенно произнесла я.

Настя посмотрела на полицейского и сказала:

– Не могу сейчас давать показания. Потом. Мне без разницы, найдете вы того водителя или нет. Егор умер! Его уже не вернуть! Уходите.

Миронов схватил чудо-рулетку и выскочил на лестницу.

– Настенька, кофейку сварить? – предложила Лада.

– Думаешь, выпьем капучино и Егор вернется? – мрачно поинтересовалась дочь и вошла в ванную.

Я схватила художницу за плечо.

– Что случилось?

Лада опустилась на табуретку, привалилась спиной к стене и прикрыла глаза ладонью.

– Поверить не могу – несколько часов назад Егор ходил по квартире живой, здоровый… Знаешь… Илья Николаевич человек старых правил. Современной молодежи его принципы покажутся смешными, но муж был против того, чтобы Егор ночевал у Насти в комнате. Он говорил мне: «Неприлично, когда в квартире остается человек, который нам, по сути, никто. Очень конфузливо встретиться с ним утром в халатах». Я была совершенно уверена, что Настя одна приводит апартаменты в порядок. Ты же знаешь, какая она! Пока все не отдраит, спать не ляжет. Но, оказывается, Егор не поехал домой, когда ушли гости, он решил помочь невесте, посчитав, что объявление о свадьбе сделало его полноправным членом семьи. Или…

Голос Лады задрожал.

– Прекрати! – одернула мать Настя, выходя из ванной. – Давай без истерик. Из-за твоих слез Егор не вернется. А нам надо решить массу вопросов. Лампа, ты мне поможешь?

– Конечно, – прошептала я.

– Пошли на кухню, – велела Настя.

Я сделала пару шагов по коридору.

– Мне плохо… – проныла Лада.

Я бросилась к ней, но Настена схватила меня за рукав свитера.

– Не надо. Мама самозаводящаяся система – начнем ее жалеть, вызовем врача, ей только хуже станет. Пусть посидит в одиночестве. Когда зрителей нет, у нее истерика быстро проходит.

– Настенька! – подскочила Лада. – Что ты говоришь?

– Правду, мама, – отчеканила Гудкова. – Надоело мне притворяться. А сейчас, со смертью Егора, и необходимость отпала. Все, я устала. Пошли, Лампа, погутарим откровенно.

Лада вскочила и впереди нас побежала по коридору, голося на ходу:

– Лампочка, не принимай в расчет слова Настеньки! У нее шок! Стресс! Ужас! Кошмар! Я сейчас сделаю напиток для успокоения нервов, а не кофе…

– Сама перестань истерить! – крикнула Настя. – Держи себя в руках!

Глава 6

Лада заварила отвратительный чай, гадко пахнущий анисом с ромашкой, и принялась угощать нас. Правда, Настя так взглянула на мать, что та более не рискнула приставать к дочери, зато мне пришлось безостановочно хлебать напиток, похожий по вкусу на микстуру от кашля, которой маленькую Фросю Романову[1]усиленно потчевали все школьные годы. Настя, застыв на стуле, внешне очень спокойная, словно посторонний свидетель, рассказала о случившемся.