Читать книгу "Костя + Ника - Тамара Крюкова"

Ника схватила колокольчик и требовательно тряхнула им. Через некоторое время на веранде показалась сердитая, но безмолвная женщина.

- Я хочу, чтобы калитка была открыта. Мне надоело смотреть на мир в полоску! - сказала Ника.

- Было бы на что смотреть. Ни к чему держать двери нараспашку, - женщина недовольно поджала губы.

- Что, боитесь грабителей? Тогда надо было обнести участок бетонной оградой вроде тех, какими огораживают кладбища, - зло сощурившись, процедила Никандра.

Женщина скривилась, но повиновалась. Кусочек улицы, открывшийся в узком проеме калитки, был таким ничтожным, что ради этого не стоило и стараться, но Ника назло решила оставить калитку открытой.

Поначалу упрямство Ники имело вполне безобидные причины. Ей хотелось, чтобы ее замечали не как вещь, за которой надо следить, пересыпая нафталином и проветривая, а как человека, у которого могут быть свои настроения и желания. В первое время ее капризы не вызывали ничего, кроме раздражения, а потом и к этому привыкли, списывая все на переходный возраст. Нике приходилось искать все более изощренные способы привлечь к себе внимание, и упрямство становилось ее второй натурой.

Весной в предвкушении поездки в новое, незнакомое место Ника не могла дождаться, когда вырвется из золоченой клетки городской квартиры, но едва оказавшись на даче, она с ужасом поняла, что там, на десятом этаже, изолированная от всего мира, она была далеко не так болезненно одинока. Тут чужие мирки в шесть соток подступали вплотную. Ника со стороны наблюдала, как люди общаются, ходят друг к другу в гости, их жизни и интересы пересекаются, скрещиваются и расходятся. Взять хотя бы того парня, Костю. Наверняка он сейчас где-то с друзьями. Должно быть, им вместе интересно. Нике страстно захотелось быть одной из них, ведь у нее никогда не было друзей и она знала о дружбе только из книг. "Человек - животное общественное". Она не помнила, кто это сказал, но здесь как нигде Ника остро чувствовала, что она - вечная одиночка, как зверь в клетке зоопарка, одинокий среди толпы. И так же, как на зверя, на нее с любопытством поглядывают через рейки забора. Они не принимают ее в свою стаю. Ну и пусть! Ей никто не нужен! Она проживет и одна!

Чем больше Нике хотелось спрятаться от чужих глаз, тем настойчивее она изо дня в день сидела на виду у проходящих, бросая вызов обществу, которое ее отвергало.

Зияющий проем калитки, открытой для НИКОГО. Дорога, ведущая НИКУДА. Ожидание НИЧЕГО. Наверное, если калитку забить наглухо, то это не скоро заметят.

И тут Ника увидела ЕГО. Зачем ОН опять здесь? Непоколебимая решимость Ники обойтись без людского общества затрещала по швам под натиском хрупкой надежды: а вдруг она все же подружится со сверстниками? Пускай этот парень грубый и дерзкий, но он единственный ровесник, с кем ей довелось общаться.

Почему сегодня ей так захотелось распахнуть калитку? Для кого? Может, это знак? Ведь ей хочется видеть его, несмотря на то что, появляясь, он причиняет ей боль. А может, жизнь - это и есть боль?

"Пусть он не пройдет мимо... Пусть заговорит... Пусть..." - как заклинание, пульсировало у нее в висках.

Заметив широко распахнутую калитку, Костя замедлил шаг. Он хотел повернуть назад, но было поздно. Змеюка, как и в первый раз, сидела на веранде. Их взгляды встретились. Вот непруха! Теперь даже если пройти мимо как ни в чем не бывало все равно потом гриб незаметно уже не подкинешь. Еще хуже получится. Возомнит, что он к ней подмазывается. Вот уж встал полной раскорякой!

Видя, что Костя остановился, Ника решилась на отчаянный шаг: она первая заговорит с ним и пригласит зайти. Как прыгун с вышки, она набрала побольше воздуха, подалась вперед, но тут книга соскользнула с колен и шумно шлепнулась на пол. Момент был упущен, и в Нике заныла заноза сомнения: стоит ли самой набиваться на разговоры? В лучшем случае можно нарваться на грубость. Чтобы скрыть смущение, она нагнулась за книгой, но не достала. Пальцы едва скользнули по обложке. Не желая отступать, Ника с усилием потянулась вперед и внезапно потеряла равновесие. Стул качнулся и стал заваливаться. В панике девочка судорожно вцепилась в сиденье, но, не удержавшись, вместе со стулом полетела на пол.

Костя, не раздумывая, бросился к девчонке. Она беспомощно лежала и даже не пыталась повернуться и привстать, хотя ее ноги были вывернуты, точно у тряпичной куклы. Глядя на неестественный излом фигуры, Костя вдруг ощутил, что к горлу подкатил горький, удушливый комок жалости. Шелуха злости слетела, и, как откровение, его пронзила страшная мысль о том, что многие вещи, которые все считают само собой разумеющимися: ходить в школу, гонять на роликах, убегать с уроков, нырять в переполненный автобус... - для нее так же невозможны и недостижимы, как фантастические миры. А ведь ей лет пятнадцать - столько же, сколько ему, не больше. До него вдруг дошел смысл слов Костяники об умении прощать слабого, и все обиды на больную девчонку показались постыдными.

Костя подхватил Никандру под руки, пытаясь усадить на стул. Сцена походила на спасение утопающего, который безотчетно хватается за спасателя и только мешает ему. Ноги девочки безжизненно подкашивались, волочась по полу. Наконец ему удалось водрузить Нику на стул.

Девочка резким движением одернула юбку и, не в силах сдержать слез, закрыла лицо руками. Почему из всех людей именно перед НИМ она выказала свое убожество? Как невыносимо унизительно! Больше всего ей хотелось быть как все, именно поэтому она отказывалась появляться вне дома в инвалидном кресле. И вот как назло! Очередная насмешка судьбы.

- Сильно ушиблась? - с участием спросил Костя, по-своему истолковав ее плач.

Она молча замотала головой, не отрывая рук от лица.

- Дома-то есть кто? Может, позвать? - настаивал Костя.

Как загнанный зверек ощеривается, чтобы не показать своего страха, так Ника сделалась агрессивной, чтобы скрыть снедающий ее стыд. Она растерла слезы по щекам тыльной стороной ладони, с вызовом посмотрела на Костю и зло отрезала:

- Тебе что, больше всех надо? Не нужна мне твоя жалость!

Костя с удивлением отметил, что не может сердиться на нее, хотя и цацкаться не намеревался. Он вздохнул и с присущей ему прямотой сказал:

- Знаешь, если бы ты не была девчонкой, я бы тебя сейчас треснул как следует, чтобы не задиралась.

Нику еще никто никогда не обещал треснуть. Ее оберегали, ей потакали, к ней относились как к убогой. Может ли быть, что он воспринимает ее как обычную девчонку? Ника боялась надеяться на это.

- А если бы я была парнем, ты бы меня треснул? - спросила она, пытливо вглядываясь Косте в глаза.

- Ну, наподдал бы, наверно, - пожал плечами Костя, не понимая, к чему она клонит.

- Мне еще никто не грозился наподдать, - сказала Ника, и вдруг губы ее дрогнули в робкой улыбке.

Ее лицо мгновенно преобразилось. Перед Костей была Костяника. Насмешливая, улыбчивая. Привыкнуть к поразительному сходству девчонок было невозможно. Костя улыбнулся в ответ: