Читать книгу "Нечто греховное - Сюзанна Энок"

– Но ты-то, папа, не принимаешь всерьез эту затею с переменой моего имени? – воскликнула она с мольбой в глазах. – Ты ведь сам дал его мне! Менять имя из меркантильных соображений нелепо, постыдно и абсурдно!

Маркиз тяжело вздохнул и переступил с ноги на ногу.

– Считай, что мы всего лишь предлагаем его сократить, – сказал он. – Пусть Сара станет твоим уменьшительным именем, согласись, оно ласкает слух. А главное, не настораживает и не порождает вопросов! Я понимаю, тебе трудно с этим согласиться, но попытайся понять маму и принять ее соображения. В конце концов, она ведь имеет право рассчитывать на это!

Сарала попятилась к двери, торопясь отринуть это кошмарное наваждение.

– Мне нравится мое имя! – воскликнула в отчаянии она. – Вот уже двадцать два года, как я Сарала! И не желаю, чтобы меня называли Сарой!

– Тебе придется с этим смириться, деточка! Поверь, это решение далось нам с огромным трудом. Ты ведь не хочешь ощущать себя здесь изгоем? Привыкай к новой жизни, старайся к ней поскорее приноровиться. Тебе придется изменить взгляды на многие вещи, в первую очередь на свои манеры и отношение к моде. Я уже обсудила с твоей служанкой вопросы, касающиеся обновления твоего гардероба. И прекрати так ярко гримироваться, здесь это не принято.

– Но в Дели броский грим в моде! – возразила Сарала.

– В последний раз повторяю: забудь о Дели, деточка! Мы живем в Лондоне, а в Дели больше не вернемся, если только ты не выйдешь за какого-нибудь чудаковатого пэра, которому взбредет в голову переселиться в Индию. Вот тогда и возьмешь снова свое прежнее туземное имя. Но не раньше! – непререкаемым тоном изрекла маркиза.

– Как вы могли так бессердечно поступить со мной мама?! – вне себя вскричала Сарала и, закрыв лицо руками, выбежала из гостиной. Противиться воле родителей она не могла.

Но и смириться с переменой своего имени тоже. Раз ее назвали Саралой, такой она и останется. Отказавшись от собственного имени, она неминуемо превратится в типично английскую светскую даму, далекую от коммерции. И тогда уже с легким сердцем отдаст этот проклятый китайский шелк невыносимому Шарлеманю Гриффину хоть за шиллинг. Но этому не бывать. Во всяком случае, пока она жива!

Сарала вбежала в свою спальню, бросилась ничком на кровать и дала волю слезам, чего с ней прежде никогда не случалось.

Глава 3

– Я всего лишь подчеркнул, что таможенные сборы меня совершенно не касаются. Своих коров я пасу на английских лугах и продаю английское масло и сливки добропорядочным англичанам! – заявил Закери Гриффин, прожевав кусок жаркого из фазана.

– Более глупого и несерьезного аргумента я не слышал! – воскликнул Шарлемань. – Передай мне солонку!

– Но ведь я и не вступаю с тобой в экономическую полемику! – возразил Закери. – От заумных споров у меня случается мигрень. Я только хотел продемонстрировать, насколько безразличны мне подобные дискуссии. Да мне дела нет до всех этих пошлин!

– А напрасно! Так может рассуждать только недоумок. Пенелопа, дочь герцога Мельбурна, опустила на стол бокал с лимонадом и звонко вскричала:

– Папа! Дядя Шей назвал дядю Закери недоумком!

– Я не глухой, Пенелопа. Следи за своей речью, Шарлемань!

– Особенно в присутствии дам! – пропищала девочка.

– Лично я не возражаю, – сказала с улыбкой Каролина встряхнув каштановыми локонами.

– Меня это тоже не задело, – сказала Элеонора и передала через стол брату солонку. – Более того, я поддерживаю точку зрения Шея. Ты, Закери, тугодум. Нельзя же не видеть ничего дальше собственного носа!

– Благодарю тебя, сестра, – сказал Шарлемань. – Как за поддержку моего мнения, так и за соль.

Закери скорчил обиженную мину и покосился на своего зятя Деверилла, единственного, кто еще не участвовал в разговоре.

– Что ты об этом думаешь, Валентаин?

– Что ты придурок, – невозмутимо изрек маркиз и вновь принялся уплетать пудинг.

– Как вы любезны, маркиз! – воскликнул Закери, багровея.

– Папа! – громче вскричала девочка. – А теперь все произносят нехорошие слова!

– Да, манеры всех присутствующих, к сожалению, оставляют желать лучшего! Доченька, не бери с них пример, будь паинькой. Валентаин, скажи, пожалуйста, ты, случайно, не знаешь, как убедить Моргана пересмотреть свою позицию перед завтрашним голосованием в парламенте?

– Очевидно, ты подразумеваешь шантаж? – Маркиз Деверилл вскинул брови. – Я слышал, что на ночь он надевает дамское белье…

Пенелопа рассмеялась и спросила:

– Он спит в женской ночной сорочке?

– Да, так ему удобнее, – дипломатично ответил маркиз. Герцог Мельбурн прокашлялся.

– Я имел в виду его политическую деятельность. Однако нам лучше поговорить об этом в другой раз, учитывая присутствие дам за столом. – Он с улыбкой поглядел на дочь, весьма смышленую для своих семи лет девочку, наделенную острым языком.

– Не я его затеял, – заметил Валентайн. – Пожалуйста, не втягивайте меня в семейные дрязги, я бы предпочел оставаться счастливым супругом вашей очаровательной сестры.

– Да ты, похоже, превращаешься в домоседа и подкаблучника? – в шутку спросил Закери.

– Зато не помешан на своих коровах, – парировал маркиз. Шарлемань обычно получал удовольствие от семейных ужинов, после которых Гриффины, как правило, отправлялись в оперу либо на бал. Сегодня его давала леди Манц-Диллингс, и в мыслях Шарлемань уже был там и высматривал в толпе приглашенных коварную красавицу плутовку, которая вполне могла уже распорядиться китайским товаром по своему усмотрению.

– Когда же я смогу, наконец, выбрать себе отрез? – спросила у него сестра Элеонора.

– Уже скоро, – успокоил он ее. – Мне еще нужно рассортировать рулоны по цвету и фактуре.

– Надеюсь, что качество шелка соответствует нашим ожиданиям? – спросила хорошенькая жена Закери, не слишком отличающаяся тактом и умом от своего супруга. Ее несколько сдерживало пока присутствие герцога Мельбурна. Но Шарлемань не сердился на нее: она была всего лишь профессиональной портретисткой, внучкой давно усопшего дворянина, и не получила ни надлежащего образования, ни приличного воспитания.

Ей было прекрасно известно, что герцог возражал против женитьбы на ней младшего брата, и она затаила на него обиду. Теперь же, получше узнав характер Каролины, проявившей умение быть в нужный момент сдержанной и вежливой, Себастьян изменил к ней отношение.

– Уверяю тебя, дорогая невестка, вы с Элеонорой получите по целой штуке ткани и останетесь весьма довольны, – сказал Шарлемань. – Эта материя отменного качества, я рассчитываю получить за нее приличную прибыль.

Произнеся это, он мысленно помянул недобрым словом ту, кто действительно владел предметом их разговора, – смекалистую, упрямую и невероятно привлекательную авантюристку, впитавшую в себя с юных лет жестокие и коварные нравы далекой экзотической страны.