Читать книгу "Мансарда для влюбленных - Алина Кускова"

И предупредить Капитолину Матвеевну нужно, просто предупредить о том, что они задержались, приедут позже. Но приедут же! Невозможно представить, что весь отпуск придется провести в этой деревне. Анжела, безусловно, захочет здесь задержаться, пока итальянец ей не надоест. Судя по ее многочисленному опыту, это продлится не больше недели. Неделя?! Она потеряет целую вечность, а могла бы загорать на пляже и любоваться прибоем.

Нужно как-то поторопить мастера. Сумел же он разобрать автомобиль за ночь, так пусть постарается собрать его обратно за три дня. Да, нужно дать ему срок в три дня. Оля по собственному опыту знала, что начинать торговаться лучше с меньшего, чтобы не было слишком большого. Да и вообще! Торг здесь неуместен! Машина ее, коробка передач уже стала ей родной, кресла, хоть и безвкусица, но тоже прочно держались. Металлолом?! Отстой?! Да сегодня это называется модным словечком «винтаж»! Вот у Анжелки топики винтажные, а у Ольги винтажный автомобиль. Практически раритет…

– Анжела, слушай, – ей в голову пришла внезапная мысль, – в сарае стоит «Феррари» без крыльев. Она, случайно, не твоего знакомого итальянца? Если он так хвалил мастера, то почему он ему ее не восстановит?

– А зачем ему? – пожала плечами Анжелка. – Марио же скрывается. Вдруг в Малые Чернушки нагрянет сицилийская мафия? Начнет интересоваться, а где проживает Марио Берлусконни? Здрасьте пожалуйста, здесь и проживает, автомобильчик его «Феррари» тут и стоит, прямо перед домом…

– Берлусконни?! – За все утро, которое фактически уже стало днем, Оля улыбнулась первый раз. – Он, случайно, не родственник премьеру или как у них там в Италии называется?

– Думаешь, родственник? – Идея Анжеле понравилась. – Опять же и машина не дешевая, не то что металлолом, как у некоторых.

– Имей совесть, подруга, ты на этом металлоломе через всю страну собиралась ехать!

Анжела запричитала, как хорошо, что они вовремя отказались от этой идеи: ехать через всю страну на непроверенной машине. Как хорошо, что машину теперь проверит надежный мастер. Проверит и соберет ее обратно. И поедут они на обновленном транспорте до самого городу Парижу! То есть до отечественного южного моря, хотя Париж был бы, безусловно, предпочтительнее. Но по французской столице лучше всего разъезжать на «Феррари» и иметь в кармане удостоверение журналиста. Почему журналиста? Да потому что их бесплатно пускают в Лувр! А что Лялька подумала? Анжела поедет в Париж для того, чтобы посетить музеи и собственными глазами увидеть всю роскошь императорских дворцов. Нет, конечно же, не роскошь, а художественные бессмертные полотна великих живописцев.

Они не едут в Париж? Вот и хорошо. Они никуда не едут? Еще лучше. Скоро придет Пеги, они наденут ей соломенную шляпку и пойдут знакомиться к загадочному пастуху Земляникину. Пока Анжела общается с Марио и занимается тем самым упрочнением контактов двух стран, Лялька может побеседовать с умным человеком о философии. Ничего страшного, что из всех философов Муравьева помнит только того, кто жил в бочке, и только потому, что этот несчастный утверждал, что любят лишь те, кому нечего делать.

Анжела тоже не была знакома с Диогеном, но, тем не менее, нашла бы, о чем поговорить со студентом.

Пелагея вернулась к обеду довольная и раскрасневшаяся, ударно прошедшая заготовка кормов благополучно завершилась. Анжела, кругами ходившая возле нее, с удовольствием уплетающей борщ, попыталась выведать, насколько той нравится ее работа водителя грузовика. Оказалось, что очень нравится, даже слишком, что Пеги не мыслит себя без запаха бензина и машинного масла. С раннего детства она помогала отцу в мастерской, сегодня такой возможности у нее нет, приходится помогать стране поднимать сельское хозяйство. Но скоро у Пелагеи будет отпуск, и они вместе с отцом соберут раритетную модель, а то заказчик все торопит и торопит, а у Феликса Ивановича времени совершенно нет.

Ольга не выдержала и сказала, что Пелагея жестоко ошибается, времени у Феликса Ивановича до отвала. Сегодняшней ночью, к примеру, он занимался тем, что разбирал ее автомобиль на составные части. А мог бы доделывать свой раритет! При этом у Ольги затрясся подбородок и на глазах выступили слезы. Не столько ей была дорога «девятка», сколько не хотелось оправдываться перед бабушкой и менять намеченные планы. Пелагея задумалась, водя ложкой по борщу.

– Если разобрал, – сказала она со знанием дела, – то так тому и быть. Значит, нельзя было не разбирать.

– Да, – подтвердила Анжела, – коробка передач должна быть автоматической. А кресла! Ужас.

– Не переживай, – Пелагея вновь принялась хлебать борщ, – батя все сделает. Девки! А вы что не едите-то? Модели небось?

– Грубо как-то звучит, – поправила ее Анжела, – Пеги, говори «девочки» или, на крайний случай, когда мы тебя достанем, «кошелки».

– Ладно, кошелки, – улыбнулась Пелагея, – есть-то будете?!

Анжела прыгнула за стол первой и сообщила на всякий случай подруге, что диета временно отменяется. Оля, хмыкнув, села рядом. Первый раз они завтракали во втором часу дня борщом в деревенском доме, правда, мало чем отличающимся от городского. Разве только его хозяином – неугомонным мастером-ломастером.

Ольга попыталась достучаться до сердца Пелагеи и отправить ее к отцу перебирать автомобиль. Но та только улыбнулась. После наводящих вопросов она призналась, что собирается выгуливать свою телку Марфу, потому как философ, будь он помянут недобрым словом, просидел всю ночь за Интернетом и проспал. Бедняжка Марфушенька маялась полдня.

Оля в доме сидеть и тосковать тоже не собиралась, тем более оглядеть окрестные места она хотела еще вчера. Ничего на свете лучше нет, чем природа российской глубинки. Леса, поля, луга… Это не дачи на шести сотках, где соседи тычутся носами и ругаются из-за непомерной тесноты. Море и радужные закаты на фоне гор она еще увидит, непременно увидит, чего бы ей это ни стоило.

Пока Пелагея возилась с подготовкой к прогулке коровы, подруги пошли переодеваться. Одно дело вышагивать по деревне вечером, и совсем другое скакать по полям днем. На фоне домашней рогатой скотины было смешно и глупо выглядеть вызывающе. Пришлось выбрать нечто нейтральное и неброское. У Анжелы это оказалась пестрая майка с изображением пальм и висящих на них экзотических фруктов, среди которых мелькали обезьяны, у Ольги – светлое скромное платьице спереди, сзади его изюминкой была «открытая спина». На головы подруги повязали платочки, подаренные Пелагеей за соломенную шляпу, которую она теперь не снимала. Пользоваться косметикой не стали – к чему? Ольга не надеялась встретить соню-студента, а Марио с утра собирался в областной центр, у него были какие-то бумажные дела.

Солнце палило так, что местные жители попрятались по домам, а телка Марфушенька ни за что не хотела покидать прохладный хлев. Дожидаться вечера Пелагея не хотела, потому и вытолкала упрямую особу за заднюю часть. Оля представила, что на юге, куда они собирались, будет такая же жара, и лучше к ней привыкнуть заранее, вышагивала рядом с Анжелкой смело и решительно. Та еле тащилась, не хуже Марфушеньки, и ныла, что забыла солнечные очки. Без них, если особо не приглядываться к ее пестрой майке, она выглядела заправской аборигенкой. Оля тем более. Пелагея была довольна, ей не пришлось тащиться одной. Москвички сначала побаивались молодой коровы, но вскоре стали воспринимать ее как собаку, а та, собственно, так себя и вела: слушалась и, покинув насильно хлев, покорно брела за ними.