Читать книгу "Межмировая няня, или Алмазный король и я. Книга 2 - Марина Эльденберт"

Ира Илларионова

— Мирэль Тонэ!

Я резко обернулась, ладонями стирая пелену слез, чтобы увидеть надвигающегося Демаре.

— Стой на месте! — последовал приказ.

Да сейчас!

Шагнула назад, намереваясь развернуться и бежать, но подо мной внезапно кончилась земля. Хлипкие ленты с треском надорвались, и я полетела вниз.

К счастью, далеко улететь не успела: тьму надо мной разрезала слепящая вспышка света. Фьють — и магическое лассо обвилось вокруг талии, яростно дернув меня обратно. На грешную землю к ногам алмазного гада.

К ногам. Гада.

Ну это уже прямо дежавю в квадрате.

— Сумасшедшая, — поставило мне диагноз его бриллианство, не спеша протягивать руку, а продолжая сверлить меня мрачным взглядом.

Впрочем, я бы за нее все равно не ухватилась, поднялась своими силами и, отряхивая юбку, зло процедила:

— Что вы здесь делаете?

— Вас, мирэль Тонэ, могу спросить о том же самом, — сощурился Демаре.

Лассо мягко втянулось в перстень, и гравировка на нем померкла.

— Не имею привычки отчитываться перед незнакомцами.

Попыталась его обойти и почувствовала, как жесткие пальцы впиваются мне в локоть.

— Селани!

На имени Тонэ во мне как будто что-то взорвалось. Атомная бомба, не иначе.

— Ненавижу! — резко обернувшись, прошипела ему в лицо. — Ненавижу вас… тебя! Видеть тебя не могу и не хочу! И не буду!!! Отпусти сейчас же!

Отпустить отпустил, но не успела я сделать и нескольких шагов, как в спину ударило холодом, способным проморозить не то что холм — всю столицу затянуть льдом.

— Ты все еще работаешь на меня.

Даже удивительно, что в ту ночь на холме Расцвета не появилась вторая статуя, возведенная в честь Иры-попаданки, бывшей актрисы и няни. Тоже бывшей.

О чем я и напомнила маггангстеру, остановившись:

— Работала. Но ты меня уволил, и я с радостью ушла!

Вернее, сбежала, но то неважные детали.

— Контракт еще не был расторгнут.

— Валяй, расторгай, — это уже не оборачиваясь.

Демаре не спешил оставлять меня в покое, шел за мной по пятам.

— С удовольствием. Но не раньше, чем найду новую няню для девочек. Сейчас вы поедете со мной, мирэль Тонэ.

— А если не поеду? — Я с такой яростью ступила на первую ступеньку (одну из многочисленных, что убегали вниз по зеленому склону), что от моего каблука лишь чудом во все стороны не расползлись трещины.

— Мне придется принять меры.

— Меры? — фыркнула я. — Оштрафуешь еще на одну зарплату? Или отвезешь к полиссарам? Пожалуйста! Можешь отвозить и штрафовать.

— Тебе надо успокоиться.

— А тебе не надо быть такой сволочью!

— Согласен, на празднике я позволил себе лишнего. — Теперь он шел рядом, своим плечом задевая мое, и от этого мне хотелось не то столкнуть его с холма, не то самой с него покатиться, чтобы оказаться как можно дальше от его чертового величества и не чувствовать, как от его близости все волоски на коже встают дыбом.

— О не-е-ет… — Я снова притормозила, чтобы посмотреть Демаре в глаза, мечтая проделать в его бриллиантовой башке скважину размером с эту самую башку. — Протащить няню своих детей по всему дому на глазах у прислуги — это не лишнее. Это за гранью допустимого.

— Тебе напомнить о том лишнем, что позволила себе ты? — изогнул он брови. — Напомнить, как таяла у меня в руках во время танца, а потом заявила, что тебя от меня тошнит.

Вдохнула. Выдохнула. И, соскребая (уже не соскребающиеся) остатки выдержки, проговорила:

— Фернан, я не твоя жена, я не твоя любовница. Я тебе никто! Это был всего лишь танец, и я тебе ничего не должна, как и ты мне.

— А до этого были поцелуи, на которые ты отвечала и которых ты желала, — произнес он таким тоном, как если бы находился на совещании с деловым партнером, а не говорил с женщиной, с которой…

Ой, все.

— Как ты меня вообще нашел? — свернула с запретной темы и ускорила шаг, уже всерьез подумывая над вариантом покатиться самой или покатить мируароскотину.

— С помощью кристалла Таари.

Я ни черта не поняла, но в тот момент горячо мечтала расколотить этот самый кристалл о голову его величества.

— Вот с помощью него и ищи себе новую няню.

— Найду — не сомневайся. А пока буду искать, ты будешь заботиться о моих дочерях, — холодное и невозмутимое. — В противном случае с рекомендациями, которые получишь, сможешь надеяться только на работу поломойки в какой-нибудь третьесортной забегаловке.

— Всю жизнь мечтала работать поломойкой в какой-нибудь третьесортной забегаловке, — ответила на полном серьезе.

— Ты сейчас не в себе, — не унимался Демаре. — Успокоишься, тогда и поговорим.

Вот это уж точно. Я не в себе. Я в теле актрисы, которая непонятно зачем сдалась правителю всея Ньерры.

— Садись в машину, — повторил, когда мы оба (как ни странно, целые и невредимые) спустились по ступеням к маленькой площади, в центре которой поблескивал в свете фонарей фонтан, а чуть поодаль стоял припаркованный автомобиль Демаре.

И больше ни души. Ни людей, ни машин.

Было уже далеко за полночь, до холма Расцвета я добралась пешком, но сейчас идти через добрую половину города одной на своих двоих… Пусть я и не в себе, но не сумасшедшая, каковой меня считает Демаре.

— Только при условии, если довезешь меня до Маль-Рояля.

И снова нахмуренный взгляд из-под опущенных бровей.

— Вообще-то у меня сегодня выходной, — добавила, пряча на груди руки.

— Садитесь в машину, мирэль Тонэ. Отвезу вас в отель. — С этими словами и каким-то безнадежным вздохом Демаре занял место водителя.

Я устроилась на заднем сиденье, от него подальше.

Ехали молча. Я бездумно пялилась на ночной город, раскрашенный огнями, подсвечивавшими мостовую и аккуратные, как будто нарисованные фасады. Взгляд цеплялся за редких прохожих, за яркие вывески ресторанов, казино и баров. Может, стоило пойти пешком, ничего бы со мной не случилось, ноне уверена, что мне бы хватило сил куда-нибудь дойти. Сейчас я чувствовала какую-то отупляющую усталость, от которой слипаются глаза и противно гудит голова.

К счастью, его величество оказался не самой последней сволочью из последних сволочей: довез меня туда, куда пообещал. Когда машина остановилась возле бело-красного навеса, с которого начинался вход в отель, я, собрав в кулак последние силы, с трудом выползла наружу.