Читать книгу "Неукротимая красавица - Бертрис Смолл"

– Я бы хотела, – сурово произнесла Эллен Мор-Лесли, – чтобы вы не надевали бриджи, когда катаетесь верхом, мисс Катриона. Это же так неженственно.

– Но ведь это так удобно и практично, – возразила ей юная красавица. – Перестань браниться, Элли, или я отошлю тебя домой и тебе придется выйти замуж за того фермера, чья мамаша только об этом и мечтает!

– Ради всего святого, не надо! Уже молчу.

– Ладно, не бойся. Это просто шутка, – хихикнула хозяйка Эллен. – Если, конечно, сама не передумаешь. Он же вроде ничего, да и на ногах крепко стоит. Так почему бы и не выйти за него?

– Мне нужно, чтобы еще кое-что крепко стояло, а у фермера с этим как раз не очень! Ну, давайте снимайте же ваш верховой костюм! Фу! От него же несет как из конюшни! Вы же знаете, что сегодня вечером в честь вашего дня рождения на ужин придет граф. Не могу поверить, что вам уже пятнадцать лет. Я до сих пор помню ту декабрьскую ночь, когда вы родились.

Катриона со вздохом стянула костюм для верховой езды. Ей уже не раз приходилось слышать эту трогательную историю.

– Метель была ужасная. А как завывал ветер в ту ночь! – продолжила Эллен. – Старая графиня, ваша прабабушка, настояла, что будет сидеть с вашей матушкой сама. Мне же тогда едва исполнилось семнадцать. Пусть я и была самой молодой у нас в семье, но, поскольку замуж не собиралась и рано вставать привыкла, моя бабушка поговорила со своей хозяйкой, вашей прапрабабушкой, и они решили, что я вполне гожусь в няни новорожденной. Старая леди Лесли, едва взглянув на вас, сказала: «Вот эта малышка и будет леди Гленкирк». Конечно же, когда она устраивала вашу помолвку, вы были едва прикрыты пеленкой. Если бы только она была жива! Вот порадовалась бы: вы выросли, замуж выходите, – но, к сожалению, она умерла следующей весной, а через несколько недель за ней последовала и моя бабушка.

Пока говорила, Эллен, не теряя времени, готовила ванну для молодой хозяйки. Бросив горсть ароматической соли в исходившую паром воду, она поторопила:

– Садитесь же, миледи. Все готово.

Большая дубовая емкость была поставлена перед камином, и девушка наслаждалась теплом, пока служанка терла ей плечи и спину. Потом Эллен принесла небольшой кувшин и вылила тонкой струйкой на густые волосы Катрионы золотистую жидкость, добавила воды и взбила сладко пахнущую пену. Дважды вымыв и ополоснув волосы, горничная обернула голову девушки полотенцем и помогла ей выйти из ванны.

Сидя у огня, завернутая в большую простыню, Катриона наслаждалась легкими движениями Эллен, которая расчесывала густую тяжелую гриву волос своей подопечной, пока они не заблестели. Скрепив заколками массу цвета темного золота, она жестом попросила девушку лечь и принялась массировать ее тело, предварительно умастив его светло-зеленой мазью, которую готовила ее мать Руфь. Когда с этим было покончено, Эллен протянула ей шелковое белье. Катриона уже была в нижней юбке и блузке, когда в комнату вошла ее мать.

В свои тридцать шесть лет Хизер Лесли Хей ничуть не утратила красоты и свежести. На ней было роскошное платье темно-синего бархата, отделанное золотистым кружевом; шею украшало редкое по красоте жемчужное ожерелье, которое, насколько знала Катриона, было приобретено еще ее прапрабабушкой. Густые темные волосы почти целиком скрывал голубой с золотом чепец.

– Мы с отцом хотим поговорить с тобой до прибытия гостей. Как только будешь готова, приходи в наши покои.

– Да, мама, – покорно произнесла Катриона.

Когда дверь за матерью закрылась, девушка, почти не обращая внимания на действия Эллен, принялась размышлять, чего от нее хотят родители. Она единственная дочь, но в семье были и мальчики – ее старший брат Джейми, которому уже исполнилось восемнадцать, и трое младших братишек. Колину было двенадцать лет, а близнецам Чарли и Хью – по десять. Родители практически все время были заняты друг другом, так что дети росли под присмотром нянек и наставников. Ей самой пришлось планировать собственную жизнь едва ли не с рождения.

Все обстояло по-другому, пока была жива прабабушка. Катриона знала это совершенно точно. Для Джейми наняли нескольких учителей, но никому и в голову не пришло научить читать и писать Катриону, пока она сама не заявила наставникам, что будет учиться вместе с Джейми. Когда же удивленные учителя сообщили родителям, что их дочь куда быстрее усваивает материал, чем мальчик, ей было позволено присутствовать на уроках уже «официально». Естественно, она училась вместе с братом, но лишь до тех пор, пока Джейми не отправили в школу. После этого ей пришлось думать о дальнейшем образовании самой.

Для начала она настояла на том, чтобы для нее наняли преподавателя французского. Вскоре Катриона прекрасно освоила не только этот язык, но еще итальянский, испанский и немецкий, благо ее молодой учитель свободно на них говорил. Ее родители были прекрасно образованы и после двадцати лет брака сохранили и даже приумножили нежность и любовь друг к другу. Да, они не уделяли необходимого внимания своим детям, но это выглядело совершенно невинным и объяснялось одной лишь только беспечностью. Дети всегда были сыты, хорошо одеты и ухожены благодаря заботе слуг, гувернанток и учителей. Молодому хозяину Грейхейвена или его жене просто не приходило в голову, что их дети нуждаются в чем-то еще, кроме элементарных удобств. Мальчики чувствовали себя вполне уютно в атмосфере теплой заботы прислуги, но подросшая дочь нуждалась в чем-то бо́льшем. Эллен Мор-Лесли понимала это и делала все, что от нее зависело, и все равно Катриона выросла своевольной и упрямой.

Внимательно вглядываясь в свое отражение в зеркале, девушка думала, как наконец встретится со своим суженым по прошествии нескольких лет. Гленкирку сейчас двадцать четыре, он окончил университет Абердина, а также побывал в Париже, много ездил по Европе и был даже некоторое время при дворе королевы Бесс в Англии. Катриона знала, что он красив, уверен в себе и учтив. Осталось только надеяться, что ей он придется по душе.

Разгладив темно-зеленый бархат платья, она отправилась к родителям. К ее удивлению, вместе с ними ее ждал и старший брат.

Прежде чем начать разговор, Джеймс Хей откашлялся, затем весьма серьезным тоном произнес:

– Как ты знаешь, ранее было решено, что после того, как тебе исполнится шестнадцать лет, ты выйдешь замуж за Гленкирка. Однако, в связи с преждевременной кончиной третьего графа этим летом и передачей титула молодому Патрику, церемония перенесена на Двенадцатую ночь[1].

Пораженная этими словами, Катриона вскинула бровь.