Читать книгу "Как три мушкетера - Александр Бушков"

Пейзаж не был ни унылым, ни живописным. Просто-напросто протянувшаяся на пару километров широкая полоса беловатого песка, с одной стороны уходившая за горизонт, с другой – ограниченная первыми домиками Дагомыса. И море, конечно – спокойное, лениво набегавшее на пляж стеклянно-прозрачными языками – и снова, и снова, как во времена трилобитов. Вдалеке виднелся корабль, шедший явно из Новороссийска на юг, судя по окраске – не туристический, а грузовой.

– Интересно, дядя Сандро, сколько там контрабанды? – лениво поинтересовался бородатый ихтиолог, как раз доевший свою жареную барабульку, по уверениям дяди Сандро, еще утром беззаботно плававшую в море.

Дядя Сандро с неподражаемым видом пожал плечами, собрав морщины в некое подобие улыбки:

– Кто знает, Константин… Контрабанда – такая вещь, что всегда была. Может, и дальше будет. Может, потому, что она – смесь вредного с полезным. А такую смесь не искоренишь. Вот ты, ученый человек, скажи: наркотики – это плохо?

– Плохо, конечно, – убежденно сказал ихтиолог.

– Кто же спорит, – кивнул дядя Сандро. – Человек себя теряет и выпадает из жизни, словно пьяный с девятого этажа. А вот скажи: турецкие сигареты – это плохо?

– Не сказал бы.

– Вот видишь, – и он покосился на пачку турецких сигарет, лежавшую под локтем ихтиолога. – Контрабанда – плохо, сигареты – хорошо. Я тебе говорю: смесь. И много такой смеси, которая, с одной стороны, плохая, а с другой как бы и нет, потому что людям нравится. Возьмем, скажем… – Он покосился на Веру и деликатно примолк. – Нет, это мы брать не будем, коли приличная женщина за столом. Но мою мысль ты понял?

– Понял, дядя Сандро, – сказал ихтиолог. – И все ты сказал, и ничего не сказал, философ ты наш морской…

– Так на то и философия, Константин, – ответил дядя Сандро. Она – обо всем и ни о чем, мне один ученый человек, вроде тебя, объяснял. Покушали? За такую рыбку стоит выпить. Шашлыки скоро будут…

– Он покосился в сторону мангала, где проворный смуглый юноша, связанный с дядей Сандро какими-то запутанными родственными отношениями, русскому человеку не вполне и понятными, трудился изо всех сил: обмахивал исходившие вкусным дымком шампуры листом картона, поливал их то из одной, то из другой бутылки с одному ему ведомой последовательностью. Там же стоял небольшой деревянный домик с вывеской «Отдых путника».

Прочно вкопанных в песчаную землю столов имелось с дюжину, но заняты были только три. За одним сосредоточенно уплетал шашлык приехавший раньше компании толстяк, хозяин припаркованных у автострады сверкающих «Жигулей» какой-то новой модели, еще не вошедшей в широкое употребление. За другим, соседним с компанией, в полном одиночестве старик с солидной колодкой орденских планок на белом пиджаке чертовски старомодного фасона, в белом картузе, какой был модным среди руководящих работников лет тридцать назад, сосредоточенно управлялся с жареной рыбкой, и вместо как нельзя более уместного в таком случае вина перед ним стоял стакан чаю в мельхиоровом подстаканнике.

За третьим и расположилась компания: два ихтиолога с бородками, третий не только в бороде, но еще и в очках, темноволосая красавица Вера в пестром купальнике и ее белобрысый муж Вадик, инженеры откуда-то с Урала. Ну, и дядя Сандро, по старинной привычке хозяина заведения, считавший необходимой светскую беседу с гостями (сделавшими к тому же щедрый заказ).

Была еще одна компания, но вот ее-то дядя Сандро упорно игнорировал как бесполезную для своего заведения. Метрах в тридцати стояли две маленьких палатки (над одной на длинном шесте развевался черный флаг с черепом и скрещенными костями), стояли «Запорожец» и «Москвич», дымился свой мангал, позвякивала гитара, и две молодых пары выглядели вполне довольными жизнью и без «Приюта путника».

Выпили. Вино и в самом деле оказалось неплохим. Вода у самого о берега была прозрачной на большую глубину и чистой, одно удовольствие было бы поплавать здесь с аквалангом, но ничего не поделаешь – пограничная зона, лишние сложности.

– Дядя Сандро, а почему так банально? – поинтересовался бородатый ихтиолог, известный среди узкого крута лиц по прозвищу Лаврик. – «Отдых путника»… Нет бы, как в старые времена: «Уважай себя – посети нас» или «Шашлык – как при султанском дворе»?

– Горсовет не разрешил, – грустно поведал дядя Сандро. – Говорят, аполитично. Я и так с превеликим трудом добился, как ветеран и пенсионер районного значения. И чует моя душа: скоро и это кончится…

Они посмотрели в ту же сторону, что и хозяин. Там, по другую сторону автострады, примерно в полукилометре, стройка кипела вовсю – подъезжали бетономешалки, взад-вперед водили стрелами голенастые подъемные краны. Судя по уже возведенной там и сям паре-тройке этажей, закладывалось сразу несколько многоэтажных зданий – пансионаты, конечно, их в последние годы здесь начали строить, благо места было много. Берег на значительном протяжении, если не считать нескольких городков, оставался необитаемым, и ездили сюда разве что «дикари» вроде этих, с пиратской черепушкой на флаге.

– Когда построят, снесут меня, как пить дать, – печально сказал дядя Сандро. – Будет большущий пляж, будут государственные шашлычные, а значит – директор, замдиректора, бухгалтер, делопроизводитель, куча другого канцелярского народа. А вот станут ли от этого шашлыки вкуснее – не знаю. В шашлыки надо душу вкладывать…

Старик со стаканом чая вроде бы не видел и не слышал ничего вокруг, но, как оказалось, слышал абсолютно все.

– Аполитично рассуждаешь, Сандро Леонтьевич, – сказал он громко и довольно сварливо. – Интересы своего частного сектора ставишь выше государственных. А еще ветеран Великой Отечественной и пенсионер районного значения… Партия поставила задачу к пятидесятилетию Великого Октября превратить эти места во всесоюзную здравницу, это понимать надо! Жаль, времена не те, уклон для тебя походящий не подберешь…

– Ну извини, извини, Георгий Багратович, – проникновенно сказал дядя Сандро, прижимая руки к груди. – Сболтнул, не подумавши… Вот только ты сам первый жалобную книгу здесь требовать будешь, когда тебя неизвестно чем накормят…

Георгий Багратович, отхлебнув чайку, отчеканил:

– Если меня здесь чем-то плохим накормят, я их, как член комиссии народного контроля, к ногтю возьму, уж не сомневайся. И тебя бы давно взял…