Читать книгу "Разоблачение - Дженнифер МакМахон"

ЗДЕСЬ БЫЛИ СЕРДОБОЛЬНЫЕ РАЗОБЛАЧИТЕЛИ

– Девять лет назад –

Когда у Тесс отошли воды, она смотрела на давно забытый аквариум, устремив взгляд на тела лягушек, паривших как потерянные астронавты в раздутых скафандрах, – нечто, явно не от мира сего. Они были бледными и рыхлыми, потому что замерзали и оттаивали вместе с жестокими циклами зимы и лета. Тесс казалось, будто они застряли в чистилище, ожидая спасения, когда они восстали бы под ангельское кваканье из крошечной галактики застойных вод и воззвали бы к ней глубокими, гневными лягушачьими голосами: Как ты могла оставить нас здесь? Как ты могла забыть?

И они воняли. Боже, как они воняли! От них несло жестоким уединением, ужасной несправедливостью.

Было первое мая, и Тесс вместе с Генри пешком добрались до хижины, чтобы «оглядеться вокруг». Впрочем, никто из них не смог бы ответить, что они ожидали увидеть. И даже если бы они дали название тому, что надеялись найти, то не осмелились бы произнести вслух.

Тесс оставалась всего лишь неделя до предполагаемой даты родов, и поход был ее инициативой. Она считала, что они должны последний раз посетить хижину, где был зачат их ребенок и где прошла такая важная часть их жизни. Дом вместе с его содержимым стоял заброшенным уже почти восемь месяцев, – с той ночи, когда умерла Сьюзи, – когда они ушли, ничего не взяв с собой, кроме одежды. Лето, проведенное здесь Сердобольными Разоблачителями, осталось замурованным в четырех стенах.

Дом был охотничьей хижиной, построенной в конце 1960-х годов, куда можно было добраться только по старой лесовозной дороге, большую часть года непроходимой для автомобилей. Генри и Тесс выбрали пеший поход, так как дорога была еще топкой и грязной после таяния снега и весенних дождей. Сама хижина находилась на поляне у вершины крутого холма: простая одноэтажная коробка размером двадцать на тридцать футов с коньковой крышей, под которой хватало места для мансардной спальни наверху. Домик был обшит клееной фанерой, некогда выкрашенной в красный цвет, но с годами выцветшей и покоробившейся, местами погрызенной дикобразами, имеющими слабость к дереву, клею и человеческим трудам. Крыша была покрыта проржавевшей листовой жестью, усыпанной сосновыми иголками и кленовыми листьями, образовавшими плотный компост, из которого выбивались кленовые побеги, лишенные возможности для полноценного роста.

Они вышли на поляну, тяжело дыша от напряжения; их обувь покрылась коркой грязи, мошка сердитым облаком роилась над ними. Несколько раз по пути Генри предлагал повернуть назад. Он беспокоился за Тесс, которой, с ее большим животом, было трудно идти даже по ровной местности, уже не говоря о подъеме в гору. Конечно, это было нехорошо для нее и ребенка. Но Тесс была намерена придерживаться плана и добраться до вершины.

Справа от поляны начиналась тропа, ведущая к воде. Озеро вместе с его окрестностями было охраняемым водосборным бассейном с угрожающими табличками «Нарушители будут оштрафованы», приколоченными к деревьям примерно через каждые тридцать футов. Озеро, обозначенное на картах всего лишь как «озеро № 10», было недоступным с главной дороги, и их хижина была единственной, стоявшей неподалеку от берега. Примерно через пятьдесят футов от подъезда к домику было ответвление, выводившее на маленький пляж, но из-за кустов и сорняков дорога стала почти неразличимой. В любом случае, туда можно было попасть либо пешком, либо на полноприводном автомобиле. Они даже не пытались подъехать на фургончике Генри, уверенные в том, что потеряют выхлопную трубу или пробьют бензобак. Они провели там целое лето и не увидели ни одного человека рядом с озером.

Перед хижиной валялись два мусорных ведра, содержимое которых рассыпалось широким веером: ржавые консервные банки, бутылки из-под вина, изорванные пластиковые коробки. Генри поднял растерзанную банку сиропа «Хершис».

– Медведи, – сказал он.

Тесс кивнула и немного поежилась, изучая опушку леса на краю поляны. Генри бросил изуродованную банку и прикоснулся к плечу жены, как ему казалось, ободряющим жестом. Не ожидавшая этого, она удивленно вздрогнула, как будто его рука была толстой бурой лапой с острыми как бритва когтями.

– Извини, – пробормотал мужчина, уже понимая, что был прав с самого начала: им не следовало приходить сюда.