Читать книгу "Не дареный подарок. Кася - Купава Огинская"

День не задался с самого утра, когда огромная зайцеподобная тарса с острыми зубами и ядовитой слюной отбила пойманную мною перепелку. Без вкусного завтрака, способного насытить на целый день, мне пришлось перебиваться ягодами и грибами, страдая от невозможности нормально поесть.

Я не видела мяса месяц! Ослабла, с трудом поймала больную птицу, которую пришлось отдать более сильной нечисти. Дурацкий закон природы был против меня. Тот, кто решил, что побеждает сильнейший, не знал, каково мелкой безвредной нечисти жить на этом свете.

Утром, оставшись без законной добычи, я была уверена, что хуже быть просто не может.

И как же я ошиблась!

– Смотри!

Огромный детина в удобной куртке с нашивками кадета военной академии дернул за веревку, подтягивая меня ближе. Привлеченная запахом свежего мяса, я проморгала искусно сплетенные магические силки и оказалась в ловушке. Единственное, что утешало в данной ситуации, – мясная вырезка внушительного размера сейчас лениво переваривалась в моем животе. Приманку я съела с большим аппетитом.

– Это же фенек!

От подобного заявления шерсть на моем загривке встала дыбом. Раздраженно фыркнув, я возмущенно дернула задней лапой, за которую меня так невежливо тянули. Как он доучился до четвертого курса, а судя по нашивкам, именно четверокурсником он и был, если не смог отличить горную рагру от мелкой лисицы, которая в здешних лесах даже не водится?

Идиот перекачанный между тем на негодование мое внимания не обращал и, спокойно подняв за заднюю лапу, погладил большое пушистое ухо.

– Какой фенек? – Второй кадет, к которому обращался интеллектом обделенный, пригляделся ко мне. – Глаза желтые и хвост заячий.

Дернувшись, я прижала уши и зашипела, щеря маленькие острые зубки. Так меня еще не оскорбляли. Возмущенная до глубины души, качнулась вперед, размахивая перед его носом когтистой лапой в безнадежной попытке расцарапать нахалу лицо. Хвост у меня не заячий, просто максимально укороченный! Долгие столетия эволюции горных рагр показали, что длина жизни напрямую зависит от длины хвоста. Чем длиннее хвост, тем короче жизнь.

Мою переднюю лапку перехватили и внимательно осмотрели.

– Посмотри сюда, – тощий продемонстрировал мои маленькие пальчики с острыми когтями своему другу, – это нечисть. Пальцы расположены так, чтобы удобно было хватать предметы. Да и легкий магический фон чувствуется.

– И что мы с ней делать будем? Я рассчитывал на тарса. Мне с Ульной помириться нужно. Она уже второй месяц о тарсе для своих опытов мечтает. «Они такие миленькие, они такие маленькие, они такие выносливые и умирают долго», – пропищал он, ненатурально копируя голос вредной девицы, и в сердцах плюнул под ноги. – Почему вместо тарсы, которых в этом лесу полно, мне попалось какое-то тощее недоразумение?

Ульну эту я не знала, но уже испытывала к ней странные чувства. С одной стороны, именно из-за этой идиотки я тут сейчас вишу, а с другой – только благодаря ей я впервые за долгое время наелась.

– А эта чем хуже? Принеси ее.

Меня встряхнули.

– А если не понравится? Где я тогда тарсу найду? Следующее практическое занятие с выездом у нас только через месяц, а бабы у меня не было уже два. Я больше не протяну.

– Тебе девушек мало? – удивился бледный и слегка осунувшийся парень, продолжая мять в своих пальцах мою лапку. – Выбери какую посговорчивее и…

– Если Ульна узнает…

Перекачанный поежился.

– Тогда берем эту дрянь и несем твоей Ульне. Не понравится – выкинет, а понравится – так будет тебе завтра счастье.

С отношением к этой Ульне я определилась: никакой симпатии она у меня совершенно точно не вызывала. Ее вон даже перекачанный дурак боялся, что уж обо мне говорить. Я ведь маленькая, слабенькая и пожила-то совсем немного. И только успела в половозрелый возраст войти, только-только подготовилась получить человеческую личину, как эти ненормальные решили испортить мне жизнь. Отдать на опыты, не позволив даже узнать, каково это – быть человеком. И что лучше: быть большой, но лысой, или маленькой, но пушистой.

– А давайте я вам тарсу приведу, а вы меня отпусти… тхе.

Стоило открыть пасть и заговорить, как меня уронили на землю. Чудом приземлившись на лапы, чисто инстинктивно бросилась в кусты, надеясь сбежать, и больно вспахала носом прошлогодние сосновые иголки, ровным слоем покрывавшие землю. Про магический силок я забыла.

– Говорящая, – прошептал перекачанный. – Эта малявка – высшая нечисть?

И столько неверия было в его голосе, что я обиделась.

– Можно подумать, высшая нечисть обязательно должна быть большой, свирепой и опасной, – проворчала я, стряхнув с черного носика прилипшую иголочку.

– Должна, – в один голос подтвердили кадеты.

Мои уши поникли:

– Вы глупые, да? Вам про нечисть ничего не рассказывали, что ли? Или вы на занятия не ходили?

Парни молчали, убеждая меня в том, что предположения верны. И глупые они, и занятия прогуливали.

– Высшая нечисть – нечисть, которая в ходе взросления не утратила, а напротив, развила дарованные при рождении зачатки интеллекта. Как правило, это хищники, так как жизнь у них веселая и интересная, способствующая развитию, но такие, как я, тоже способны пробиться.

Кадеты молчали, а я не смогла не похвастаться:

– Я, между прочим, в шесть лет разговаривать научилась.

– Дарис, – задумчиво проговорил перекачанный, – скоро ведь посвящение. Нам нужно будет поймать и приручить высшую нечисть…

– Только не говори, что ты хочешь взять себе это, – с ужасом посмотрел на меня бледненький.

– Не себе. Думаю, Илистар будет рад такому подарочку.

– Он нас убьет, – прошептал самый умный из этой парочки.

– Это если узнает, а он не узнает. Потому что никто ему не расскажет.

Я только злорадненько фыркнула. Наивный идиот. Что бы они ни задумали, я планировала все рассказать этому таинственному Илистару. Он мне нравился уже просто потому, что не нравился этим безмозглым охотникам на нечисть.

Рассказать, а потом, если понадобится, еще и помочь спрятать трупы.

– А она? – на меня выразительно кивнули.

– И она никому не расскажет.

Я радостно закивала в ответ, готовая поддержать перекачанного в его заблуждении.

– Она принесет клятву.

Кивать перестала, головой тряхнула, прочищая уши, потому что мне, кажется, послышалось.