Читать книгу "Крымское ханство в XVIII веке - Василий Смирнов"

Общее состояние Крымского ханства в начале XVIII века. — Соперничество из-за власти и раздоры между сыновьями Эльхадж-Селим-Герая! — Ногайские волнения при Гази-Герай-хане III — Неудачный поход Каплан-Герай-хана I в Черкесию и свержение его. — Враждебность Девлет-Герай-хана II к России. — Несчастный Прутский поход Петра Великого. — Судьба верховного везиря Балтаджи-Мухаммед-паши и Карла XII

С началом восемнадцатого века для Крымского ханства наступила новая эпоха политического существования. Некогда страшное и надоедливое для русских, оно теперь утратило свое устрашающее значение с возрастанием и утверждением военного могущества России со времени Петра Великого. Перестав служить полезным орудием для военных походов Турции, которой теперь самой обрезаны были крылья формальными международными трактатами, крымские татары фактически были предоставлены собственной участи, и только разве гонор заставлял государственных сановников Порты время от времени указывать другим державам на ее верховенство над Крымской областью, неминуемость отпадения которой становилась очевидной для всех мало-мальски сообразительных и дальновидных людей.

Утрата же верховного покровительства Порты не сулила Крымскому ханству надежд и на полную самостоятельность вследствие близости соседства с могущественной Российской империей: для этого не было ни сил, ни средств у крымских татар. Буйно прожитые их предками два века пропали даром для внутреннего развития и для упрочения международного положения их государства. В грядущем ему предстояло все большее и большее падение и окончательный переход под власть другой державы.

Такая участь, которая готовилась Крымскому ханству, точно отобразилась в одном факте, предшествовавшем смерти последнего в прошлом периоде хана Эльхаджселим-Герая I, четыре раза восходившего на ханский трон и стяжавшего себе общую любовь и уважение как среди своих подданных, так и у властительных лиц Турции. Когда этот старик, простудившись на загородной даче Ашлама-Бакче, возвращался для перемены воздуха и для лечения в Бакче-Сарай, спокойно развалившись на подушках в своей царской телеге, то неподалеку от города ни с того ни с сего вдруг с правой стороны упал огромнейший камень, оторвавшись от тысячелетней скалы, и загородил путь, страшно напугав хана грохотом своего падения. Тогдашние мудрецы крымские истолковали этот обвал как предзнаменование скорого заката «блиставшей лучами правды и справедливости луны в пределах Крыма», то есть близкой кончины любимого хана. Предзнаменование не замедлило осуществиться. Селим-Герай-хан I умер 24 шабана 1116 года (22 декабря 1704). Но с этим умным правителем умерли, можно сказать, и надежды на что-нибудь благое в грядущей жизни его подданных, и, таким образом, необычайное приключение обвала по случайному стечению обстоятельств сделалось предзнаменованием роковой судьбы их обоих — и хана, и подвластного ему народа.

Когда совершены были все обряды похорон покойного хана и траура по нему, крымские аяны (вельможи) составили по старинному обычаю совет о том, чтобы заявить свои желания насчет выбора нового хана. Большинство питало расположение к старшему сыну умершего хана Девлет-Гераю. В этом смысле и составилась народная депутация из трех лиц — Абду-ль-Бакы из корпорации капы-кулу[1], Муртаза-мурзы из эмиров Ширинских и Абду-ль-Азизар-эфенди из крымских улемов. Им вручили петицию и послали в Порту ходатайствовать о назначении ханом сидевшего в Родосе Девлет-Герая. Один из братьев его, Каплан-Герай, с виду одобрявший этот выбор крымской знати, на самом деле сам зарился на ханский трон, как это явствовало из высказанного им мнения, что ханом надлежит быть тому из рода Селимова, кто ни разу не запятнал себя грязью мятежа, чем ясно намекалось на Девлет-Герая и Гази-Герая, как не отвечавших данному условию. Единомышленник Каплан-Герая, брат его Менглы-Герай, тоже вожделевший отведать «халвы властительства» и рассчитывавший на протекцию сераскера Юсуф-паши[2], отправил гонца хлопотать о предоставлении ханского достоинства ему. Крымский вельможа Бегадыр-ага пытался провести кандидатуру своего родственника Сафа-Герая. Одним словом, по свидетельству Сейид-Мухаммед-Ризы[3], «всякий из потомков Чингизовых, кто только питал какую-нибудь надежду, пускал в ход разные средства, чтобы добиться ханского звания; но жребий пал на того, который менее других хлопотал и положился на волю Божию, а именно на Гази-Герая». Третьего числа месяца рамазана того же 1116 года, то есть 30 декабря 1704 года, обычная ханская инвеститура была препровождена из Порты к Гази-Гераю, который со всей крымско-татарской знатью выехал из Бакче-Сарая навстречу турецкому посланцу, везшему высочайшую султанскую грамоту и регалии.

Но благополучное с внешней, формальной стороны воцарение Гази-Герая III (1116–1119; 1704–1707) еще не гарантировало дальнейшего благополучия царствования его: искры внутреннего раздора продолжали тлеть в золе испепелившегося в предыдущую эпоху государственного здания и при первом благоприятном случае готовы были вспыхнуть новым пламенем. Уже в конце 1117 года (март 1706) в ханской столице показалась чума. Хан, чтобы рассеяться, выехал на охоту в окрестности Гёзлевэ (Евпатория). Этим воспользовались буджакско-ногайские мурзы Кутлук-Тимур и Карт-мурза и повели интригу об освобождении ногайцев от подчинения хану. Им оказал свое содействие и Юсуф-паша. Тем не менее кляуза буджакских татар была отвергнута Портою, а еще, напротив, издан был фирман о том, чтобы все дела жителей задунайских ведались ханом Крымским.

Но такое оказанное на первых порах Гази-Гераю доверие еще не было надежным ручательством за прочность его положения. Начавшиеся обрушиваться над Портою несчастья не образумили вовремя ее деятелей: в ней продолжал по-прежнему царить дух интриги, продажности и анархии в правившем классе. Оттого-то, когда в мухарреме 1118 года (апрель 1706) к Гази-Гераю явился ага с письмом, извещавшим о смене верховного везиря Балтаджи-Мухаммед-паши[4] и о назначении на его место Чорлулу-Али-паши[5], хан поморщился от такой вести, зная о давних и сильных связях нового везиря с Девлет-Гераем и не чувствуя ничего в этом для себя доброго, хотя, из приличия, наградил посланного, подарив ему семь невольников, а также послал с ним притворно-любезное письмо в Порту.