Читать книгу "Снова ты: Уйти, чтобы вернуться - Кароль Канн"

«Он здесь!» Мысль эта вихрем промелькнула в голове Кейт Стоквелл, когда внизу раздался характерный стук захлопнувшейся за посетителем двери. Она застыла в нерешительности.

— Кейт, поторопись! — крикнул Корд. Он единственный из братьев позволял себе повышать на нее голос. Рейф, его близнец, был для этого слишком сдержан. А о Джеке, старшем, и говорить нечего. Он бы себе такого никогда не позволил.

— Кейт! — снова закричал Корд.

Кейт вздохнула и поглядела в зеркало. Костюм из голубого прохладного шелка сидел на ней безупречно. Оттенок розовой помады тоже был под стать шелку — холодноват. Волна блестящих волос струилась по плечу с роскошной небрежностью. Просто воплощение уверенности и совершенства! Но отчего же так дрожит рука, поправляющая изящную серебряную цепочку?

Да, братья ждут ее. И он с ними. Бред Ларсон. Ее бывший возлюбленный. С тех пор прошло уже восемь лет — казалось бы, всем эмоциям пора улечься. Да и виделись они в последнее время довольно часто. О, он находил поводы, чтоб лишний раз появиться! Эти вечные мужские дела. Срочные переговоры — то с Кордом, то с Рейфом, то с обоими.

При чем здесь она, и разве это повод ей, тридцатилетней, уверенной в себе женщине, волноваться? Наверняка истинной причиной ее состояния послужил этот телефонный звонок. Она просто тревожится за своего маленького пациента, за Бобби. Вполне ведь уважительная причина? На том и порешим. Кейт еще раз взглянула на свое отражение, чуть откинула волосы и решительным шагом направилась вон из комнаты. Она была из рода Стоквеллов и умела держать удар. А расшалившиеся нервы пусть заботят слабых, изнеженных женщин.

Уже почти спустившись по лестнице, она услышала мужские голоса и остановилась. Как все-таки не хочется почувствовать себя лишней!

— Кейт! — Джек обернулся и просиял ей навстречу.

Ну вот и конец раздумьям. Она вошла в комнату и обняла брата.

— Мой любимый Синдбад-Мореход снова со мной, — чуть охрипшим голосом произнесла она.

Он был большой, сильный и самый любимый из братьев. Нет, разумеется, она любила всех троих, но Корд и Рейф были близнецами, и у них существовала своя, как это обычно бывает у близнецов, связь. А вот на Джека она в любой ситуации могла полностью положиться. А как он ей помог в период разрыва с…

— Привет, Кейт.

Она обернулась.

— Бред, — кивнула она, насколько удалось, небрежно. — Как твои дела?

Вежливые пустые фразы… А ведь когда-то она думала, что знает его так же хорошо, как себя.

Сейчас перед ней стоял совершенно чужой человек. Высокий, с волнистыми темными волосами… Неужели она когда-то касалась их ладонью и убирала с глаз, чтоб не мешали смотреть на нее, Кейт?

— Хорошо, — ответил этот чужой. — А у тебя? — Во взгляде его светилось такое знакомое ей тепло. Стоило ли этому радоваться?

Рейф прервал ее раздумья:

— Может, начнем, наконец?

— Конечно, — кивнул Корд, — только мне потом придется отлучиться, чтобы забрать Ханну с Бекки от врача.

Жаль, что Ханны здесь нет. Они были подругами. Потом Ханна вышла замуж за Корда и подарила Стоквеллам маленькую Бекки. Они по-прежнему дружили с Кейт, и ее моральная поддержка сейчас весьма бы не помешала.

— Ну что ж, давайте, — сказал Джек. Он взял лежащий рядом с ним плоский сверток и стал разрывать коричневую бумажную упаковку.

Сначала в разрыве мелькнул уголок позолоченной рамы, затем — холста, на котором было написано имя художницы: «Мэделин Леклер».

— Вот то, что я нашел во Франции, — прокомментировал Джек и полностью освободил картину от оберточной бумаги.

Кейт в изумлении уставилась на портрет.

— Невероятно, — вырвалось у Рейфа.

— Точь-в-точь Кейт, только совсем молоденькая, — пробормотал Корд.

Хотя именно Джек позвонил братьям и сестре из Франции и рассказал, что напал на след Мэделин, сейчас он смотрел на картину тем же неверящим взглядом, что и они.

— Думаете, следует показать ее старику? — задумчиво спросил Рейф.

— Чтобы уличить во лжи, внушаемой нам с детства? — Лицо Корда исказила гримаса боли. — Вряд ли на него это произведет впечатление — сознание слишком затуманено обезболивающими. Хотя даже если бы он был в ясном уме и трезвой памяти, его бы не проняло, — тихо закончил Корд и посмотрел на Кейт. — Как будто ты смотришь в зеркало, правда?

Художница Мэделин Леклер нарисовала портрет. Она же Мэделин Джонсон Стоквелл. Их мать. Их якобы погибшая мать. «Несчастный случай», — объяснял им отец с детства. А теперь, когда смертельная болезнь приковала его к постели, он решил очистить свою совесть от лжи и признался, что Мэделин не умерла, а покинула семью. И была при этом беременной от другого мужчины.

С тех пор (а прошло уже пара месяцев) братья пытались найти свою мать.

— Полотно висело в маленькой галерее под Парижем, — делился историей находки Джек, — и цену за него заломили немалую.

Мужчины склонились над картиной и погрузились в обсуждение бесстыдно завышенной цены. Кейт стояла позади. Их слова доходили до нее словно сквозь вату. Они так увлеклись, что совершенно забыли о ней. Первым о ее существовании вспомнил Бред. Он обернулся, и тут плотину прорвало. Она не могла больше выдержать ни секунды. Глаза защипало, слезы уже готовы были хлынуть… Вслепую, ничего не видя перед собой, Кейт бросилась вон из комнаты.

— Кейт? Ты в порядке?

О, нет! Надо же, чтобы именно Бред последовал за ней! Она откинула волосы с лица и поняла, что находится в зимнем саду.

— Разумеется, — ответила она. — Почему бы мне не быть в порядке?

Машинально Кейт взялась за горшок с маленьким папоротником и стала поворачивать растение к свету. Но рука так дрожала, что горшок опрокинулся и земля рассыпалась по старому восточному ковру. Сдержав рыдание, она присела на корточки и стала собирать коричневые комья.

— Кейт. — Бред нагнулся и слегка коснулся ее плеча. — Оставь это.

— Я не хочу это оставлять! — прошептала она упрямо, но выпрямилась, встала… И вот уже голова склонилась к нему на грудь, а руки обнимают такое родное тело… Боже, что это с ней? Она в ужасе отпрянула, чуть не споткнувшись о валяющийся на полу горшок.

— Кейт, пойдем! Миссис Хайтауэр уберет. Это ее прямая обязанность.

Но Кейт нагнулась, подняла горшок, поставила его на место, выпрямилась и только затем ответила:

— Ты всегда не выносил миссис Хайтауэр!

— Я — ее? Уж скорее она меня, — возразил он невозмутимо. — Пойдем, перестань хныкать.