Читать книгу "Германская история - Александр Патрушев"

Германская история насчитывает уже свыше двух тысяч лет, и на этом долгом пути она претерпела великое множество событий, которые определили развитие страны, придав ее движению своеобразную окраску, динамику и направленность.

Но вначале поставим вопрос: а можно ли вообще говорить о немецкой истории? И что, собственно говоря, под этим следует понимать? Вопрос странный только на первый взгляд. Ведь рассказ о прошлом всегда предполагает реконструирование своего предмета. Для этого есть много вариантов. Это может быть история народа, нации, государства или событий, происходивших в определенное время на определенной территории, это может быть история культуры или социальных процессов в том или ином обществе. Но ни в один период прошлой немецкой истории понятия «народ», «нация», «территория» и «государство» не совпадали так, как это было в Англии или во Франции. «Германии» долгое время не существовало ни как государства, ни как определенного географического региона, ни как политической нации. Территориальное, языковое, культурное пространство, на котором разворачивалась история немцев, долго не имело точно очерченных границ.

Конечно, со времени раздела огромной империи Карла Великого в IX в. происходило постепенное обособление франков от «немцев», проживавших восточное Рейна. Уже вскоре после этого заговорили о «королевстве тевтонов». Но почти сразу немцы стали только одним из народов, населявших громадную империю, которая раскинулась от Балтийского моря до Сицилии.

В этой «Священной Римской империи германской нации» немцы не были организованы ни в государство, ни в нацию. Они проживали в «Германии» без каких-либо определенных границ. Издавна бок о бок существовали многочисленные немецкие территориальные государства. Население было лояльно к их власти, а не к расплывчатой «Германии». Не являлись немцы единым народом и в культурном отношении, конфессионально разделенные, с партикуляристским баварским, прусским, швабским, саксонским самосознанием, локально объединенные во множество владений, городов и резиденций. Даже большинство немецких диалектов оставалось почти непонятным вне области их распределения.

Национальное сознание зародилось в эпоху Реформации в XVI в., когда появился общенемецкий литературный язык на базе саксонского диалекта. Но по-прежнему не было национально-государственного единства. В 1796 г. Иоганн Вольфганг Гёте и Фридрих Шиллер скептически вопрошали: «Германия? Но где она находится?» А спустя полвека Генрих Гейне саркастически заметил, что Германия существует только в «воздушном царстве грез».

Многовековая политическая раздробленность и географическая неопределенность «Германии» вели к тому, что характерной чертой немцев стала идеализация прошлого, которое выступало как бы моделью и для представлений о будущем. Из подправленной истории «Священной Римской империи» вырисовывались смутные очертания великолепного рейха, который когда-нибудь непременно возникнет и претворит в жизнь самые дерзкие мечты. Но если даже высказывались сомнения относительно возможности немцев после длительной раздробленности создать все-таки единое национальное государство, то тут же проявлялась высокомерная уверенность в том, что немцам суждена не узконациональная, а космополитическая миссия — стать духовной родиной всего образованного и культурного человечества.

Когда в итоге нового территориального устройства Европы после Наполеоновских войн была определена и «Германия», то под этим понятием подразумевался рыхлый и аморфный Германский союз (1815-66). И разве относились к «Германии» миллионы поляков, чехов, хорватов, итальянцев, которые были подданными государств, образующих этот союз? В то же время иностранные монархи, владевшие некоторыми землями союза — короли Англии, Дании, Нидерландов, были такими же «германскими князьями», что и чистокровные немцы. В этот период немецкие патриоты и националисты стремились к достижению государственного единства. Это и стало главной целью рожденного революцией 1848 г. общегерманского Франкфуртского парламента. Но история пошла по иному пути. Неудача революции привела к тому, что победил малогерманский вариант объединения страны под эгидой Пруссии и с исключением Австрии из нового государства.

Строго говоря, понятие «германская история» применимо к двум периодам: 1871–1945 гг. и современной ФРГ (с 1990 г.). Созданная Бисмарком великопрусская кайзеровская империя имела все «национальные» символы и атрибуты: почтовые марки и банкноты с пометкой «Германия», общенациональное законодательство, парламент, правительство и императора.

Нацию формирует политическая воля, национальная идея. Такое политическое сознание появилось прежде всего в Пруссии. Поэтому в XIX в. немецкую историю понимали и описывали как путь от возвышения Пруссии в XVII–XVIII вв. через Германский союз к объединению в 1871 г. Казалось, что под руководством Пруссии народ, нация и государство обрели наконец гармоническое единство. Но что случилось с народом, нацией и государством «немцев» в 1945 г. после краха германского национал-социалистического рейха? Окончательно отделились австрийцы как самостоятельная государственно-политическая нация. Сами немцы были разделены на два отдельных государства, впрочем, не потеряв чувства принадлежности к одному народу, как показали события 1989-90 гг.

Несомненно, что за последние полтора века немцы, наконец, стали немцами. С Германией ассоциируется теперь не только географическое пространство, а в первую очередь политическое содержание, которое нашло отражение в преамбуле Основного закона ФРГ. Неслучайно после объединения двух немецких государств выдающийся политический деятель Вилли Брандт верно подметил, что теперь части одного целого должны вырасти вместе. Но это не второе рождение старого национального государства и национализма прошлых времен. Германия стала одним из столпов Европейского союза, проводит политику европейской интеграции, имеет стабильную демократию. Она пережила такую же трансформацию исторического сознания, как и другие европейские страны.

Впрочем, как и прежде, звучат опасения, что Германия слишком велика для маленькой Европы, что немцы опять захотят быть теми немцами, которые, по выражению Гёте, «усложняют все себе и другим». И не стоит забывать, что немцы не похожи ни на кого, кроме немцев. Трудно сказать, по какому пути пойдет история в дальнейшем. Да и не дело это историка — размышлять о прогнозах на будущее. Его задача — понять и попытаться объяснить события прошлого. Так давайте посмотрим, какие вехи определяли германскую историю за двадцать столетий, какие события и процессы в ней происходили.