Читать книгу "Добрый волк - Александр Содерберг"

Пахло жареной свининой, а Эрнст Лундвалль должен был умереть[1].

Он стоял здесь, совершенно растерянный, в наполовину заправленной в костюмные брюки белой рубахе. Кевин Горман сидел на табурете в нескольких метрах позади него и чесал открытый лоб серебристым дулом автоматического пистолета. Вид у него был довольно глупый.

Йенсу Валю и Лотару Тидеманну отвели места в первом ряду партера. Они не должны были пропустить ничего из представления.

Наверху, на каменной веранде, среди колонн и белых статуй, дон Игнасио Рамирес – в черных солнечных очках и с заложенной за воротник салфеткой – ел жареную свинину. Это был день его славы. Свежеокрашенные волосы выглядели неестественно яркими по сравнению с его бледной кожей. Дон Игнасио сидел на фоне собственного дворца – безвкусной мешанины Версаля и Диснейленда, больше всего походившей на спрятанное в колумбийских джунглях неуклюжее пирожное со взбитыми сливками. Роскошный сад населяли экзотические животные – жирафы, две зебры, лев, одинокий носорог и… несколько бегемотов. Сейчас все они были здесь и в растерянности следили за разворачивавшимся действом.

Дон Игнасио выступал в качестве режиссера. Эрнсту отводилась роль жертвы, Горману – палача, Валю и Тидеманну – публики.

– Йенс! – выкрикнул Эрнст.

Голос его сорвался.

– Эрнст! – отозвался Йенс. – Ничего не бойся!

Он утешал его, как ребенка, хотя это не имело смысла.

Валь повернулся к дону Игнасио Рамиресу:

– Мы можем поговорить?

Дон Игнасио молчал. И продолжал есть свинину, недосягаемый за темными очками. Только живот его напрягся за полиэстером рубахи.

А что он, собственно, должен был делать? Слушать причитания Йенса? С ним все кончено, как и с Эрнстом. Им не о чем говорить. Валя ждет такая же судьба – возможно, уже в самое ближайшее время.

Свинья Кевин Горман должен сделать это. Чертов палач дона Игнасио, страж Йенса и Лотара, их дух-мучитель… Он сидел здесь, как всегда готовый на все. Уроженец Северной Каролины – не старый, не молодой, с плохими зубами. Его неопрятные волосы висели сосульками. Имя каждой очередной жертвы Кевин заносил в специальный журнал.

Игнасио глотнул вина и поднял бокал в сторону Гормана. Это был знак. Кевин поднялся и вразвалку пошел на Эрнста.

– Йенс? – снова выкрикнул Лундвалль, на этот раз скорее вопросительно.

Кевин Горман вытянул руку с пистолетом. Эрнст прищурился и закричал, что сделает все, что от него потребуют.

– Не смотри, – шепотом велел Йенс Лотару.

Но тот не сводил с Лундвалля глаз.

Раздался выстрел. Животные содрогнулись, с деревьев взметнулись птицы. Эрнст рухнул на сухую землю с дыркой во лбу и обмоченными штанами.

Колени Тидеманна обмякли, но Валь успел его подхватить.

Горман повернулся к ним. На его губах играла улыбка. Йенс презрительно сплюнул.

Лотар дрожал, уставив глаза в землю. Он по-прежнему не держался на ногах, поэтому Валь не выпускал его. Семнадцать лет – мальчик был слишком молод для всего этого.

– Йенс и Лотар! – раздался сверху голос дона Игнасио.

Он стоял, опершись на каменные перила террасы, – с заложенной за воротник салфеткой и блестящими от жира губами.

– Вы почти полгода прожили под моей крышей, и с вами обращались по-человечески.

Театральная пауза. Жара, звуки джунглей.

Валь обернулся на Эрнста – над убитым уже роились мухи.

– Пришло время расстаться, – продолжал Рамирес. – Когда-нибудь ты будешь думать обо всем этом иначе, Йенс.

Двое мужчин подхватили Лундвалля за ноги и поволокли прочь. Руки покойного тянулись по земле, поднимая красновато-бурую пыль.

– Лотар поедет с тобой, Йенс, но только до Майами. Ты оставишь его там, так будет надежней. Будешь умницей в Европе – и Лотар избежит участи Эрнста.

Игнасио сорвал с груди салфетку и вытер ею рот, после чего бросил ее на стол и скрылся.

Йенс все еще сжимал Лотара в объятьях – почти отцовских. Хотя тот был сыном Гектора Гусмана, а не его.