Читать книгу "Стеклобой - Михаил Перловский"

— Лермонтова любишь? — неожиданно заговорил водитель. — Видал красоту? — Он постучал костяшкой по боковому стеклу. — В гусарском полку служил, и доска есть, хочешь остановимся?

— Некогда, — ответил Романов, не поворачивая головы.

Знал он, что там за красота — в отражении стекла, растягиваясь и сжимаясь, проплыла красно-белая полуразрушенная махина посреди местечка Селищи. Два казарменных флигеля с севера и юга, бесконечные стены обнимают манеж, заросший высокой травой. На месте церкви — колонны и рухнувшие перекрытия, по крошащимся камням можно спуститься до подземной речки. Он помнил это место — так сильно он никогда больше не напивался. Его первая попытка попасть в городок, но дальше этих Селищ он тогда проехать не смог, струсил. А Лермонтов тут ни при чем.

Проснулся он под лязг распахнувшихся дверей «Газели», было слышно, как водитель выгружает из кузова коробки.

«Еще две коробки и начну помогать», — принялся считать Романов и уснул окончательно.

Глаза он открыл в полной тишине. Спать больше не хотелось. Машина стояла в большом дворе между солидных пятиэтажных домов, и солнце расстреливало его вещи и коробки с архивом, выстроенные в высоченные башни. Романов присвистнул и собрался щедро расплатиться с водителем, испытывая стыд, смешанный с облегчением. Но водитель взял положенную сумму, а остаток сунул Романову в нагрудный карман. Затем залихватски козырнул, прыгнул в кабину и уехал.

Майское солнце припекало. Романов отодвинул в тенек свое кресло, вписавшееся в уютный пейзаж двора, и устроился поудобнее. Наконец-то можно было вытянуть ноги — с самого Питера он ехал втиснутым в кабину и чувствовал себя как сложенный зонт. Двор был пуст, квартирная хозяйка его не встречала — наверное не дождалась. Он оглядел свои вещи и ему показалось, что это он сам разложен по двору в подписанных коробках под взглядами новых соседей.

В коробках были книги и архив — только самое важное. Зато старинные кресло и зеркало из бабушкиной квартиры превращали бегство из Питера в настоящий переезд по всем правилам. Смысла переть их с собой, конечно, не было никакого, но они — гарантия, что Романов не позволит себе сразу вернуться. Где кресло — там и дом.

Романов заметил, что бумага, в которую было завернуто зеркало, надорвана с угла, и он, сам не зная почему, сорвал ее целиком. Солнце яростно ударило в прохладное еще стекло, и блик прыгнул в чьи-то окна. Романов повернул зеркало так, чтобы в нем отражался весь двор и остался доволен композицией. Он закурил честно заслуженную сигарету, проверил телефон — сигнала по-прежнему не было — и вышел через арку на улицу, чтобы размяться.

Около перекрестка, прячась за трансформатор, стоял мужик в полосатой пижаме и тапочках. Он то и дело поглядывал на дорогу, явно ожидая чего-то. Романов прислонился к арочной стенке, с удовольствием затянулся, щурясь от солнца, и принялся наблюдать. Мужик был упитанным и довольно лопоухим, в руках он держал мешок, который шевелился и издавал животные звуки. Через пару минут из-за поворота выехал и остановился на светофоре древний грузовик. Пижамный, пригнувшись, быстро засеменил к кузову и, встав на цыпочки, аккуратно положил туда мешок. Из кузова мявкнуло, грузовик сорвался на зеленый, оставив бензиновый шлейф, а пижамный, торопливо шаркая ногами, направился во двор.

Докурив, Романов вернулся и обнаружил, что пижамный с большим интересом рассматривает его имущество, водит пальцами по резной раме зеркала, и даже нюхает его с обратной стороны. Зеркало, что и говорить, было великолепное. Романов и сам, увидев его впервые, обомлел: массивная рама из красного дерева была украшена тонкой резьбой, где сплетались ветки и стебли диковинных растений, превращаясь в рога волшебных оленей. Мутноватое серебристое стекло завораживало — все, что в нем отражалось, становилось прекраснее, и трудно было отвести от него взгляд.

— Доброе утро, — энергично поздоровался Романов. Ему захотелось спугнуть пижамного.

— Целоваться не будем, козырьки мешают, — хохотнул тот и перекинулся к креслу. — Ты к нам, в какие апартаменты? Масштабный ты, — протянул он, оглядев Романова с ног до головы, — хорошо хоть, потолки у нас высокие, правда, дверные косяки все-е-е твои будут. — Он проверил своей лапищей кожаное сиденье на мягкость, а потом плюхнулся в кресло, слегка подпрыгнув. — Ну как, нажимается? Работает? Каждое утро теперь мебеля прогуливать будешь?

— Где-то на втором этаже, — коротко ответил Романов на первый вопрос.

Он сделал очередную попытку отыскать в телефоне сеть. От мелькающих полосок на пижаме уже рябило в глазах, к тому же стоптанные тапки у этого типа давно слетели, и перед Романовым то и дело маячили желтые круглые пятки.

Пижамный заметил романовский взгляд:

— Не смотри на мое неглиже-декольте, надо так, положено мне. Инструкция! С кнопками не пошутишь, как там говорится — «то всё — то, а потом вдруг раз — и это». А это — балласт, чтоб не потонуть! — он звонко хлопнул по животу и, не дав Романову ответить, вскочил и стал оживленно перебирать пальцами корешки книг. После чего кивнул на трубку:

— Можешь сразу выбросить, мертвая зона.

Романов нахмурился, назло сделал еще несколько попыток и спросил:

— Я ищу свою квартирную хозяйку, Щур ее фамилия, не знаете, как ее найти?

— Эта сама тебя найдет…

Пижамный еще раз погладил кресло:

— Хорошо, что тебя встретил, а то скукотища. Я на Кубу хочу, всекаешь? Знаешь, какая там рыбалка? Акулы, — мечтательно добавил он. — И вот каждое утро — котят найди, котят поймай, котят отправь, — он противно заныл. — И обязательно трехцветных!

Романов непонимающе посмотрел на него.

— Ну только на них работает, — пижамный подошел ближе. — Кстати, Борис Альфредыч! — он протянул лапищу Романову.

— Дмитрий Сергеевич, — с нажимом ответил Романов и, неосторожно отступив, задел плечом большую сумку, немедленно рухнувшую с коробок. Из сумки посыпались кубики, красный мяч откатился к качелям. Понятно, детскую сумку по ошибке пихнули в его машину вместо дачного грузовика.

Романов, кряхтя, взялся собирать кубики, мысленно прицельно швыряя их в голову Бориса Альфредыча.

«Надо бы заодно укоротить башню из коробок», — подумал он и взялся за верхние этажи. Собрание сочинений Мироедова, второе издание собрания сочинений Мироедова, издание сочинений Мироедова исправленное и дополненное, с комментариями современников и письмами к женам, материалы к диссертации, архивные карточки. Ставя на землю ящик со слайдами, Романов услышал неожиданно глухой, хлопающий звук. Он удивленно оглянулся: возле качелей, придавив лапой лопнувший мяч, лежала большая лохматая собака.