Читать книгу "Точка возврата - Сергей Чичин"

На берегу пустынных волн стоял он, дум великих…

Нет, это вряд ли. Великих дум он, то есть я, всегда и успешно старался избегать. И даже угодив в ситуацию, когда хочешь не хочешь, а задуматься о глобальном придется, прежде всего изошел на… брюзжание, пусть это так называется. Со мной это то и дело случается, так что буду ставить метки – чтобы любители бодрого или хоть какого экшону не затруднялись выбором, докуда проматывать.

Приступ брюзжания ON.

Я редко планирую себе расписание дел хотя бы на день, но можете быть уверены: если уж соберусь, то «сделать миру большое одолжение» появится, в лучшем случае, листе на девятом. А скорее всего до него не дойдет вовсе. Тем более на практике, потому что где-нибудь вторым-третьим пунктом списка окажется «зайти в бар», после чего остальные пункты придется вычеркивать. Нет, не то чтобы я в обиде на мироздание. Лопать что дают мы все в той или иной степени с детства приучены. Скорее тут влияние отрезвляющего цинизма: как ни крутись, а изменить этот парк аттракционов, где из сил выбиваются только те, кто зашибает деньги, а прочие жрут и ржут, не получится. Да, мне было когда-то двенадцать, и как подобает двенадцатилетнему, я мечтал найти какого-нибудь Лекса Лютера, замочить его в сортире и гордо окинуть взором зарю нового мира. Потом заподозрил, что не так все просто. С возрастом удосужился на всякий случай проверить подозрение практикой. Оказалось, что от избиения куч дерьма только брызги летят во все стороны, а количество пресловутого дерьма в мире совершенно не уменьшается. И существует вполне наглядная схема, по которой на пути к рычагам воздействия на мир каждый Бэтмен, набитый благими намерениями, мутирует в лучшем случае в Джокера. В лучшем, потому что Джокер хотя бы смешной, а то, что доползает до комфортных кресел, чаще откровенно отвратительно. Так что для идеалистов у нас тут полный швах – победы не добиться, а если и добьешься, то лучше не смотреть в зеркало. А то увидишь, не дай бог, кому она досталась.

Это все к тому, что в шкуре потенциального героя мне очень, очень некомфортно. Будем пытаться себе внушать, что мы отнюдь не по части спасения мира подвизаемся, а тихо-мирно за собой подметаем. А то после недавней вечеринки с нашим участием, говорят, немало пробок по миру повылетело. Даю себе честное слово, что если тут справляются без нас, то мы и вмешиваться не станем. Разве что придется как-то разрулить вопросы, которые могли возникнуть в результате нашего экстренного ухода за грань мира через мою кухню. Власти к таким экспромтам относятся без понимания. Если все будет плохо, придется ложиться на глубокое дно, и для этого местные края, пахнущая смолой канадская глубинка, куда как замечательны. Заносить в резюме события нескольких последних дней поостережемся, тем более что ни под какой приличный ярлык их не подточишь. Были в Аду – уже достаточно, чтобы вместо начальника отдела на собеседование пригласили психиатра. Ад, как оказалось, отнюдь не фантазия, а довольно угрюмый континуум между бесконечным множеством параллельных миров. Сковородок для грешников не видели, черту мой злейший друг выбил бубну, подрались с людьми настолько заурядными, что даже обидно – за гранью-то мира можно было и кого поэкзотичнее найти. А потом… по итогам странного ритуала (я-то наивно надеялся, что он перерастет в оргию) нам сказали, что при нашем попустительстве и едва ли не содействии оный Ад прорвало во весь диапазон сопредельных миров. А это уже можно (да чуть ли и не нужно!) трактовать как терроризм, что сейчас модно и везде прокатывает. Быть террористом для меня не вариант – я и для заурядного радикала слишком сонный.

Добро пожаловать в бытие Джеральда Мейсона – части той силы, что вечно хочет как-нибудь, а не получается ну никак.

Приступ брюзжания OFF.

Подобные размышления заняли меня на три шага. Потом я врезался в плотный строй собратьев по героическому ремеслу, чуть не зашиб тщедушного эльфа, чуть не зашибся сам о монументального рыжего обезьяна и, в общем, пришел в сознание. Если, конечно, это и есть сознание, а не кошмарный сон. Двое рекрутов, притащенные из Отстойника, как раз легко могли сойти за серьезные наркотические глюки.

Фирзаил, именующий себя эльфом, ростом был мне по грудь, обладал серой кожей и белоснежными волосами, неопрятно торчащими из-под кепки, а также профилем топора Fiskars и акцентом настолько британским, что называть его впору было сэром. У этого приобретения была по крайней мере цель – будучи видным специалистом по какой-то там отрасли магического искусства, он обещался посодействовать с затыканием прорех в мироздании, к созданию которых мы все тут таки или иначе причастны. То есть не то чтобы обещался – но, скажем так, был привлечен.

Второго парня можно было, не кривя душой, обозвать противоположностью эльфу – он был на полфута выше меня, заметно шире в плечах (а я и сам та еще горилла) и, что плохо различимо в темноте, но весьма памятно, возмутительно красного цвета. Вот прямо весь, включая повсеместную густую шерсть, редкие фрагменты выглядывающей из зарослей кожи, зрачки, ногти, вечно дружелюбно оскаленные зубы и те отливали розовым. С таким надо было высаживаться на Кубу, а еще лучше отмотать время на полсотни лет назад и прямо в Советский Союз – там бы ему сразу по прибытии звание маршала присвоили, как символу. Не уверен насчет устройства его мозгов, говорить он пока не начинал, но визуально обозначенные команды понимал неплохо. Вот зачем я прихватил его – сам пока что не понял, списал на наитие. Может, просто инстинктивно урвал долю имущества при ликвидации конторы там, на той стороне. Контора была, конечно, совсем не моя, но кто же пройдет мимо, не прихватив чего-нибудь на память? Тем более, в отличие от эльфа этот парень не возражал, не брюзжал и не модничал. Его поманили пальчиком – он покладисто пошел, внушая на каждом шагу уважение дивными физическими кондициями. Думаю, в самом крайнем случае его всегда можно будет устроить в цирк, рвать цепи и носить по арене толпы посетителей. Вот сейчас у него на плече как раз болтался Чарли Барнет, еще один участник нашего коллектива, минут пять назад случайно вырубленный посреди слишком уж громкого выступления. Что может создать сложности, потому что он полицейский, хотя его юрисдикция и находится отсюда за государственной границей и внушительным числом миль. Чарли странный полицейский, если вы воспитаны на стандартах крутых фильмов про крутых копов – он опрятный (при хорошей жизни), живет с мамой и все старается делать по-хорошему. В нашей калифорнийской глуши такой типаж имеет место быть, да.

– Чего стоим, кого ждем?

Знаю, глупый вопрос – они же, бедолаги, не знают, куда идти. Я и сам не сказать чтобы в курсе. Когда нас с той стороны вежливо подталкивали к выходу, было не до точечного наведения. Целился очень навскидку, по мерцающим обводам магической карты (даже не спрашивайте). Озеро-то знакомое, но больше размерами. Совершенно непонятно, около какой его части нас высыпало и в какую из сторон надлежит двигаться, чтобы хоть куда-то попасть. А то Канада – она большая и в данных широтах уже весьма разреженная. Дальше на север будет еще круче, но уже и тут вполне можно помереть с тоски или с голодухи, долгими сутками напролет бродя в поисках компании. Впрочем, ладно… Полярная звезда с нездорово багровеющего ночного неба никуда не делась, а тыкал я в западный берег озера, стало быть, удаляясь от него, мы должны неминуемо наткнуться на хайвей номер шесть, он тут везде до самой границы со Штатами. Нам туда совсем ни к чему, по крайней мере пока на эту рыжую образину не напялен глухой костюм химзащиты, маскирующий преступно волосатую шкуру. Но к шоссе выйти надо, других вариантов не предвидится. Собственно, единственный альтернативный вариант – захватить какую-нибудь рыбацкую лодочку и прямо через озеро на его восточный берег, в сторону Поплара, а там уже пешочком в поисках нашей фамильной хибарки. Но лодочек на озере не видать. Совсем темно, к утру они могут и появиться, но ждать у моря погоды не хочется, тем более что запастись всяким по пути нужно в любом случае, а в глухом лесу с этим будут проблемы.