Читать книгу "Нектар краденой черешни - Наталья Калинина"

– Лиза! Лиза, ты где?

Алексей уже минут двадцать обыскивал дом в поисках так не во время пропавшей дочери. Черт побери эту Лизкину странность – пропадать в самый неподходящий момент! Впрочем, о чем это он? «В самый неподходящий момент…». Бывают ли в таких случаях моменты «подходящими»?

– Лиза, доченька! Ну где же ты? Папа очень спешит…

Впрочем, уже не спешит. Они с Лизой и так опоздали. Дальше можно не торопиться. Алексей поднялся на второй этаж дома и еще раз прошелся по пустым спальням. Похоже, он уже стал привыкать к тому, что его восьмилетняя дочь иногда без объяснений исчезает, а потом молча появляется откуда-то с самым невозмутимым видом и насмешливым прищуром: «Ну что ты, папа?… Испугался? А я вот она! Никуда и не пропадала!». А в первый раз, помнится, когда дочка пропала, он чуть с ума не сошел. На уши поставил и домработницу, и охрану, и, наверное, всех встретившихся ему на улице людей. Тогда он еще не знал, что Лизка предпочитает «прятаться» только в доме…

– Лиза, в самом деле! Это уже не смешно! – в голосе Алексея просквозили явные нотки раздражения. Он обошел весь дом, кажется, в третий раз, если не в четвертый, а дочки нигде не было. Как она умудряется так прятаться? Ведь, как Алексею казалось, он знал в своем доме каждый закоулок. И что самое удивительное, Лизка потом может оказаться в какой-нибудь комнате, в которую он заходил неоднократно.

– Лиза?

Дочь обнаружилась в собственной комнате. Как ни в чем не бывало, она сидела за письменным столом и с невозмутимым видом рисовала в альбоме. Алексей остановился в дверях детской и перевел дыхание: только сейчас понял, как на самом деле сильно волновался, разыскивая пропавшую дочку. И тут же на смену облегчению пришло вполне оправданное удивление: в детскую в поисках дочери он заходил несколько раз. И Лизы здесь не было.

– Лиза, где ты была?! Я тебя уже полчаса по всему дому разыскиваю!

Дочка с достоинством прервала свое сверхважное занятие и с чуть надменным выражением посмотрела на отца. «Никуда я не пропадала! Не видишь, я – рисую!». И даже приподняла альбом за край, демонстрируя отцу изрисованную страницу.

«Ничего не понимаю… Может, я и в самом деле схожу с ума, и Лизкины исчезновения мне мерещатся… Продам дом к черту!».

– Лиза, это, конечно, замечательно, что ты занята рисованием, но, черт побери, мы с тобой уже опоздали! Ты отправилась собираться и куда пропала после этого? Я прождал тебя в машине пятнадцать минут, потом полчаса искал в доме! И что я вижу? Моя дочь сидит себе спокойно в комнате и рисует! Ты издеваешься надо мной, да?

Дочка, принявшаяся снова с невозмутимым видом что-то черкать в альбоме, хмыкнула и усмехнулась. И все его негодование разбилось об эту ее усмешку – совсем не детскую, так похожую на его собственную. Алексей, собравшийся, было, высказать дочери все, что он думает по поводу ее «выкрутасов», осекся и, махнув рукой, устало выдохнул:

– Чтобы через пять минут была в машине. И без «фокусов»!

В машине он закурил. Глядя сквозь боковое стекло на фасад дома, уже в который раз подумал о том, что надо бы продать этот некогда счастливый дом и перебраться с Лизкой из особняка в просторную квартиру. Покупатели найдутся: этот дом, расположенный так близко от моря, многим покажется лакомым кусочком. А может, стоит вообще переехать в другой город, в Москву, например?.. И там открыть новый бизнес, для Лизки найти хорошую спецшколу. И зажить новой жизнью – другой, может быть немного удачней настоящей, но вряд ли уже счастливой. Счастливая жизнь у них уже была – еще так недавно…

Хлопнула дверца, и дочка устроилась на соседнем кресле. На этот раз Елизавета послушалась и явилась ровно через пять минут, не опоздав ни на секунду. Алексей усмехнулся про себя и завел двигатель. «Лизка, что произошло с нашей жизнью?.. Что произошло с нами?..». Он бросил короткий взгляд на притихшую дочку и вслух вздохнул.

Родной город встретил, словно мать – заблудшую дочь, долгое время скитавшуюся по свету в поисках счастья и в итоге с израненной обманами и потерями душой вернувшуюся под родное крылышко.

Инга сидела в одном из многочисленных летних кафешек, раскинувшихся на набережной. Курортный сезон еще только начинался, и поэтому и в кафе, и на пляжах, и на набережной было малолюдно. Но где-то уже через неделю-две город примет толпы изнуренных затяжной зимой курортников и превратится в шумный муравейник.

Инга окинула любопытным взглядом немногочисленных посетителей кафе. Ее взгляд задержался на влюбленной парочке. Отношения между влюбленными, видимо, еще находились на начальной стадии развития, когда обществу друзей и подруг предпочитаешь общество любимого человека. Когда в каждом слове, жесте, взгляде партнера ищешь и находишь скрытые клятвы в вечной любви. Когда любая окружающая обстановка кажется романтичной – будь то морское побережье, пыльная многолюдная магистраль или вот подобная дешевая забегаловка. И когда кормить друг друга с ложечки мороженым кажется невероятно сексуальным. Впрочем, возможно, что парочка является уже молодоженами, и их отношения вступили в другую стадию – первых дней медового месяца. Инга улыбнулась про себя, мысленно пожелав парочке как можно дольше сохранить пылкость в их отношениях, и перевела взгляд на деваху за соседним столиком. Девица с таким аппетитом уплетала шаурму, что Инге тоже вдруг захотелось купить себе вместо сока и мороженого шаурму и с таким же аппетитом есть ее, запивая холодным пивом. Девица, видимо, почувствовала на себе взгляд и недовольно глянула на Ингу, и та, смутившись, поспешно отвернулась.

Сколько же лет она не была в своем городе? Уже и не вспомнить… Стыдно, но каждое лето она, изменяя родному побережью, отправлялась отдыхать на чужестранные курорты. Избалованная «столичная штучка», как наверняка назвал бы ее кто-нибудь из стародавних школьных подружек…

Город простит, как мать – непутевую дочь, потерявшуюся в жизненных поисках и вернувшуюся в семейное гнездышко залечивать опаленные крылышки. «Мама, ты простишь?…». – «Главное, что ты вернулась, доченька…».

Ей было одновременно и хорошо, и грустно. Слишком серьезные потери случились за недавний период. И неожиданно близким оказался город, который она когда-то оставила ради столичной суеты, и который принял ее сейчас с материнским прощением.

Инга закурила и вытащила из сумочки зазвонивший телефон.

– Да, Вадим?

Брат интересовался, как она добралась и обустроилась.

– Все в порядке, Вадька, – засмеялась Инга. – Сняла флигелек у любезной старушки. Сейчас вот сижу в кафе, дышу воздухом и любуюсь морем. Можешь завидовать!

– Уже завидую, – брат усмехнулся. Ему-то вряд ли удастся этим летом выбраться в отпуск на море: в его новоиспеченной семье ожидается прибавление.