Читать книгу "Погружение разрешаю - Валерий Федоров"

В мае 1974 года я приехал в город Керчь, чтобы принять участие в экспериментальном рейсе научно-поискового судна «Ихтиандр». На борту судна находился подводный обитаемый аппарат «Тинро-2». От батискафа этот аппарат отличался тем, что мог двигаться под водой самостоятельно. Никаких тросов и кабелей, связывающих аппарат с судном, не было. Аппарат был новенький, только что с завода. Как он поведет себя под водой? Выдержит ли корпус давление воды? Не дадут ли протечку иллюминаторы? Все это и нужно было проверить в рейсе.

Ну, а мне хотелось просто увидеть дно Черного моря. Какое оно: скалистое или песчаное? Ровное или холмистое? Какие животные живут на дне? Есть ли возле дна течение?

Несколько странное название, «Тинро-2», аппарат получил от Тихоокеанского научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии (ТИНРО), который находится во Владивостоке. По заказу института ТИНРО в Санкт-Петербурге (тогда город назывался Ленинградом) и был построен подводный аппарат «Тинро-2». Он был стальной и весил десять тонн.

Но прежде чем принять участие в погружении под воду, мне пришлось засесть за конспекты. Прямо в море, на борту «Ихтиандра», были организованы ускоренные курсы подготовки подводных наблюдателей. Конструкторы, специалисты по водолазной технике и врач читали нам лекции, а мы, кандидаты в гидронавты, всё усердно записывали, стараясь не пропустить ни одного слова, ни одной цифры. Лекции по устройству «Тинро-2» читал один из его создателей Михаил Игоревич Гирс, выходец из семьи потомственных корабелов.

Когда в ангаре никого не было, я залезал внутрь «Тинро-2» с конспектом и среди бесконечного, как мне казалось, количества проводов, вентилей, труб, циферблатов, рукояток отыскивал те приборы, с которыми мне придется работать. Их оказалось не так много: манометр, репитер (повторитель) гирокомпаса, единая ручка управления движением (ЕРУ), переключатели скорости хода, блок измерительной аппаратуры, щиток управления лампой-вспышкой. Остальные приборы требовалось знать в общих чертах. Кроме того, я был обязан четко запомнить порядок действий на случай аварийного всплытия. Вентили, которые надо было открывать при аварии, были окрашены в красный цвет. Чтобы их случайно не крутанули, они стояли на предохранителях. Нам настойчиво повторяли, что красные вентили – аварийные, и до них в обычной ситуации дотрагиваться нельзя. В конце концов я уразумел, что красный вентиль – это нечто похожее на столб высоковольтной электропередачи с надписью «не влезай – убьёт».

Перед тем как приступить к погружениям в подводном аппарате все кандидаты в гидронавты должны были овладеть навыками водолазного дела и научиться плавать под водой в акваланге. Не скрою, что теоретические занятия дали мне весьма смутное представление об устройстве акваланга АВМ-1М, особенно той его части, которая называется дыхательным автоматом. Кое-что я запомнил четко, например, то, что нужно время от времени поглядывать на манометр, чтобы не прозевать момент, когда нужно всплывать. Этот момент обозначался на манометре риской «40». Старший водолазный специалист наставлял нас: «Не ждите, когда останетесь без воздуха. Увидели, что стрелка манометра подошла к цифре «40» (атмосфер) и потихоньку начинайте всплывать, не обгоняя пузырьки выдыхаемого воздуха. Это правило я усвоил накрепко. Но вот что мне никак не удавалось запомнить, так это: в какую из гофрированных трубок (левую или правую) воздух идет на вдох (из баллонов через редуктор), а в какую – на выдох. Это незнание сыграло со мной злую шутку. Дело было так.

Кандидатов в гидронавты стали вывозить группами по 2–3 человека на судовой шлюпке на мелководную банку Магдалины для пробных водолазных погружений. Руководил погружениями новичков Марлен Павлович Аронов, заведующий лабораторией подводных исследований Всероссийского научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО). Он помог мне надеть акваланг и напутствовал:

– Плыви. Будет закладывать уши – продуйся.

Продуваться нас научили: зажать ноздри и подуть, пока не исчезнет боль в ушах. С продувкой у меня проблем не возникло, метрах на двух я продулся и стал, работая ластами, погружаться глубже. Но тут мне в рот стала поступать морская вода. Я вспомнил, чему нас учили: проглотить воду, повернуться на бок и плыть дальше. Но вот на какой бок повернуться – левый или правый? От этого зависело, что будет поступать мне в рот: воздух или морская вода. Мне почему-то казалось, что нужно повернуться на правый бок (вот оно, плохое знание теории!), что я и сделал. В итоге вместо ожидаемого воздуха в рот мне хлынула вода. Но я упорствовал в своем заблуждении и продолжал плыть, заваливаясь на правый бок. При этом морской воды приходилось глотать всё больше и больше. И только выпив, наверное, целый литр, я сообразил, что надо бы попробовать повернуться на левый бок. И как только я это сделал, поступление воды в рот прекратилось. Никакого чуда в этом не было. Просто трубка выдоха, находившаяся справа, оказалась выше трубки вдоха, и выдыхаемый воздух стал вытеснять воду из шланга выдоха.

Когда я всплыл, со мной случилась еще одна беда. Я ухватился рукой за спасательный круг, который Марлен Павлович на всякий случай положил на фальшборт шлюпки. Круг перевернулся и больно ударил мне по голове. Я чуть было не пошел ко дну, но Аронов успел ухватиться за мой акваланг и помог мне взобраться в шлюпку. Вид у меня был, видимо, совсем не геройский. Заметив это, Марлен Павлович спросил:

– Всё нормально?

Я кивнул головой и добавил: