Читать книгу "Как быть стоиком. Античная философия и современная жизнь - Массимо Пильюччи"

Главный вопрос любой известной нам культуры — светской, религиозной или этнической: как жить? Как справляться с трудностями и неудачами? Каких правил придерживаться в обществе и как относиться к другим людям? И, наконец, как подготовиться к последнему испытанию — моменту смерти?

Для решения этих вопросов люди создали многочисленные религии и философии, которые дают не менее многочисленные ответы — от мистических до гиперрациональных. К процессу подключили даже науку — вспомним обилие написанных специалистами статей и книг о том, что такое счастье и как стать счастливым. Иллюстрациями для таких работ часто служат результаты сканирования головного мозга, которые показывают, как какое-то действие или решение может увеличивать или уменьшать нашу удовлетворенность жизнью. Инструменты для поиска ответов на экзистенциальные вопросы тоже весьма разнообразны — от священных текстов до глубокой медитации, от философских диспутов до научных экспериментов.

Вырисовывается поистине поразительная картина, которая отражает и человеческую креативность, и то огромное значение, которое мы придаем поискам смысла жизни и верных целей в ней. Вы можете искать себе «руководство к действию» в идеях иудейско-христианско-исламских религий, среди множества школ буддизма или же встать на путь даосизма или конфуцианства — выбор велик. Если предпочитаете религии философию, то можно обратиться к экзистенциализму, светскому гуманизму, секулярному буддизму, этической культуре и так далее. В конце концов, вы можете прийти к заключению, что ответов на главные вопросы нет вовсе, — стало быть, поиск их бессмыслен — и пополнить ряды приверженцев «счастливого» направления в нигилизме (да, есть и такое).

Ну а я стал стоиком. Это не означает, что я превратился в кремень, чуждый каких-либо эмоций. Как бы я ни любил мистера Спока (в образе которого создатель «Звездного пути» Джин Родденберри воплотил весьма наивное понимание стоицизма), эта безэмоциональность представляет собой самый распространенный и самый ошибочный стереотип о стоицизме. Но в действительности стоицизм — это не подавление или сокрытие эмоций, а их осознание, размышление об их причинах и умение направлять их себе на благо. Это понимание того, что находится под нашим контролем, а что — нет: следует сосредоточить усилия на первом, вместо того чтобы напрасно тратить их на второе. Стоик стремится к добродетели, совершенству и живет по принципу: «Делать все настолько хорошо, насколько это возможно», он осознает моральный аспект всех своих действий. Я объясню в этой книге, что быть стоиком — значит использовать динамичную комбинацию размышлений над теоретическими концепциями, читать вдохновляющие тексты и практиковать медитации, осознанности и другие духовные упражнения.

Один из главных принципов стоицизма состоит в умении различать вещи, которыми мы можем управлять и которыми — нет. Это разделение (а оно существует и в некоторых буддийских доктринах) часто воспринимают как причину якобы присущего стоикам стремления уклониться от социальной активности, от участия в общественной жизни. Между тем пристальный взгляд на сочинения стоических философов и, что еще важнее, на жизнь известных стоиков опровергает это ошибочное представление: стоицизм «проповедует» социальную активность, любовь ко всему человечеству и природе. Это кажущееся противоречие между социальным аспектом стоицизма и советом сосредоточиться на собственных мыслях и привлекло в свое время мое внимание к этой философии.

Я пришел к стоицизму не «по пути в Дамаск», но благодаря стечению культурных обстоятельств, превратностей жизни и обдуманного философского выбора. Сегодня, оглядываясь назад, я думаю, что в любом случае — рано или поздно — пришел бы к стоицизму. Я вырос в Риме и, с тех пор как в средней школе познакомился с античной историей и философией, рассматривал стоицизм как часть своего культурного наследия, хотя решил сделать его принципы частью своей повседневной жизни лишь недавно.

По профессии я ученый и философ, поэтому всегда искал наиболее целостные системы понимания мира (через науку) и способы лучше прожить свою жизнь (через философию). Несколько лет назад я написал книгу «Ответы по Аристотелю: Как наука и философия могут привести к более осмысленной жизни» (Answers for Aristotle: How Science and Philosophy Can Lead Us to a More Meaningful Life), где исследовал основы того, что называю научно-философским подходом к жизни. Суть этого подхода — совместить древнюю идею этики добродетелей (по которой смысл жизни состоит в развитии личности и стремлении к самосовершенствованию) и учения современных естественных и социальных наук о человеческой природе, о том, как мы работаем, терпим неудачи и учимся, в том числе и на собственных ошибках. Но оказалось, что этот подход стал лишь началом моего пути к философскому самоосознанию.

В тот период в моей жизни случилось нечто, заставившее меня остановиться и задуматься. Надо сказать, я никогда не был религиозным человеком. В старших классах школы я прочитал знаменитое эссе Бертрана Рассела «Почему я не христианин» (Why I Am Not a Christian), но были и другие причины, из-за которых еще в подростковом возрасте я отказался от католицизма и сам искал ответы на многочисленные вопросы о морали и смысле жизни. Кстати, все больше людей в Соединенных Штатах и по всему миру идут тем же путем. Я всецело поддерживаю идею о том, что атеизм — такой же приемлемый выбор в жизни, как и принадлежность к любой из религий. Также я твердый сторонник конституционного разделения церкви и государства — в Соединенных Штатах и в других странах мира. Тем не менее нетерпимость так называемых новых атеистов вроде Ричарда Докинза или Сэма Харриса разочаровывает и даже раздражает меня. Хотя публичная критика религии (да и вообще любой идеи) является главным признаком здорового демократического общества, люди не любят, когда их чувства оскорбляют. В этом отношении мое мнение полностью совпадает с цитатой стоического философа Эпиктета, который в свое время с характерным для него чувством юмора написал: «И вот здесь есть опасность[1], как бы он сначала не сказал: "А какое тебе дело, милейший? Кто ты мне?", а затем, если и дальше не оставишь его в покое, не надавал тебе тумаков. Когда-то и сам я ревностно занимался этим делом, пока не попал в такое положение».