Читать книгу "Иван Грозный - Казимир Валишевский"

В день рождения Ивана IV, 25 августа 1530 года, в небе над страной слышались раскаты грома, сверкали молнии. Уже тогда, когда он ребенком впервые зашевелился в материнской утробе, московские войска, сражавшиеся под Казанью, почувствовали необыкновенные мужество и отвагу. Более действенными и достоверными, чем те чудеса, которыми народное предание окружило появление на свет своего государя, были удары, нанесенные в это время всей цивилизованной Европе. В то время там появились Виклеф и Гус, Лютер и Кальвин.

По всему христианскому миру Запада, на полях братоубийственных войн, на площадях, загроможденных эшафотами, в опустевших храмах, при возмутившихся дворах католики и протестанты, священники и солдаты, князья и крестьяне старались заглушить военным кличем голос свободы, раздавшийся с высоты Вартбурга. Церковь, потрясенная в самом основании, вооружила всех, от нищего монаха до папы, на защиту своих привилегий. Но в Риме, захваченном немецкими войсками, Священная империя и Франция оспаривали друг у друга светскую власть. На севере реформа послужила первой ступенью для новых династий, утвердившихся на тронах Швеции и Норвегии.

В своем вековом одиночестве Московия оставалась чуждой этому движению. Она его вовсе не знала и только изредка испытывала слабые отзвуки борьбы. Однако время создало некоторые узы между Русью и Западом. Неведомая и презираемая русскими Европа начинала интересоваться своей таинственной соседкой. С XV века, когда уже замечалось в Европе опасное брожение, разрушавшее ее единство и внутреннее согласие, она увидела на горизонте новую опасность: шуму поднявшейся против папства бури отвечал извне, как эхо, грозный голос ислама, готовившегося к наступлению на христианский мир. В страхе пред этой двойной опасностью Рим и Вена, Венеция и Женева искали себе помощи и открыли Москву. Итальянские дипломаты и левантские придворные с этого времени стараются перекинуть мост через пропасть. Женитьбой на дочери Палеологов дед Ивана IV вступил, под благословением наместника св. Петра, в семью европейских государей. В 1473 году Венецианский сенат напомнил московскому государю о его правах на наследие византийского титула. В 1480 и 1490 годах настоящий наследник, Андрей Палеолог, пытался в Москве продать свои права на владение. Получив отказ, он вступил в переговоры с Карлом VIII французским. Но ключ от этого сокровища был в руках Рима: думали, что с помощью его добудут московское войско для борьбы с турками. В 1484 году Сикст IV должен был успокаивать польского короля Казимира, опасавшегося за права своего старшинства в семье славянских государств.

Прижизненный портрет Ивана Грозного. Парсуна была послана Елизавете I, во время сватовства царя к английской королеве

Заботясь более о реальных правах, чем о гипотетических титулах, Иван III отвечал пренебрежительным отказом. Однако проект великого славянского государства, хотя бы и под римским руководством, связывался с вопросом о русских областях, служивших предметом спора между Московией и Польшей. В этой сфере враждебных влияний и притязаний возникали новые дипломатические комбинации. В них укреплялась и принимала определенную форму идея панрусизма [идеология, утверждающая общую русскую идентичность всех восточных славян и отстаивающая идеи их исторического, культурного и политического единства].

В то время когда Андрей Палеолог со своим предложением отправился к другим покупателям, фон Турну, послу императора, великий князь оказал гораздо лучший прием. Он изъявил свое согласие вступить в союз с Максимилианом, чтобы сообща действовать против ислама. Но сначала он желал свести общие исторические счеты с Польшей. Не дожидаясь папской буллы, он позволил своим подданным именовать его царем. По понятиям православных, этот титул соответствовал императорскому достоинству и был равносилен заявлению требований на византийское наследие. Затем, в 1493 году, собственной властью Иван III присвоил себе титул государя всея Руси, что было равносильно заявлению своих прав на Киев и Вильну.

Это самостоятельное решение великой восточной проблемы подготовлялось еще гораздо раньше. Первыми додумались до этого юго-западные славяне. В XIV веке Душан сербский и Александр болгарский выступили с такими же притязаниями. Они мечтали о завоевании Константинополя и начали с провозглашения себя царями. В манускриптах того времени мы находим упоминание о новом Царьграде, каким должен был явиться город Тырново. Однако Милюков справедливо замечает, что для осуществления программы национального величия Россия XVI века ожидала побуждения извне, со стороны Западной Европы, как и Россия XVIII века нуждалась во внешнем толчке, чтобы воспринять реформу Петра Великого.

Умирая (1505), Иван III оставил пятерых сыновей; между ними он и разделил свои владения, но вопреки установившемуся обычаю старшему из них, Василию, он оставил не одну, а две трети: всего 66 городов и областей со столицей во главе. Женатый первый раз на боярской дочери Соломониде Юрьевне Сабуровой, Василий не имел от нее детей, что его очень печалило. «Счастливы птицы», – говорил он часто, глядя на птичье гнездо. Волшебство, к которому прибегала его неплодная супруга, оказалось бессильным. В 1525 году Боярская дума предложила ему другое средство, которое без сомнения соответствовало его личным видам: «Смоковница, не приносящая плода, должна быть выброшена из сада». Только один из членов Боярской думы осмелился возвысить голос в защиту священных уз брака. Это был обладатель фамилии, которой предстояло занять блестящее место в рядах боярской оппозиции, – Симеон Курбский. Его поддержали из среды духовенства сторонники реформы Вассиан Патрикеев и Максим Грек. Но это не помешало развязке. Соломонида была заточена в монастырь, а Василий повел к алтарю Елену Глинскую, дочь литовского выходца. Он был очень ею увлечен. Вероятно, и бесплодие Соломониды было только предлогом для развода. После того как московские князья перестали брать себе жен из владетельных европейских домов, установился обычай устраивать нечто вроде конкурса местных красавиц, среди которых князья и выбирали себе жен со всех концов государства. Интересно, что при втором браке Василия не прибегали к этому обряду.

Рождение Ивана IV. Миниатюра Лицевого летописного свода. XVI в.

Красивая, старательно воспитанная, благодаря своему иноземному происхождению, Елена соединяла в себе такие черты, каких Василий не мог бы найти ни у одной русской женщины. После смерти своего отца Василия Львовича Елена рано осталась сиротой. Выросла она под опекой дяди Михаила, старого соратника Альберта Саксонского и императора Максимилиана. Михаил был странствующим рыцарем, в поисках приключений он попал в Италию и даже умудрился принять там католичество. После женитьбы Василия на Елене в Московский Кремль проникают западноевропейские идеи. По свидетельству Герберштейна [барон Сигизмунд фон Герберштейн (1486–1566) – писатель и историк] Василий даже сбрил бороду в угоду своей супруге, что было, можно сказать, настоящей революцией.