Читать книгу "Досадийский эксперимент - Фрэнк Герберт"

Когда Калебанцы впервые прислали нам один из своих гигантских металлических «пляжных шаров» – бичболов – и передали через это устройство свое предложение воспользоваться прыжковыми дверьми для межзвездных путешествий, многие в конфедерации Консент начали тайно использовать этот дар звезд в своих собственных сомнительных целях. И «теневое правительство», и некоторые лица среди Говачинов заметили то, что сегодня является очевидным: мгновенное перемещение сквозь неограниченное пространство связано с властью, которая может изолировать подчиненные ей группы населения в огромных количествах.

Это наблюдение, положенное в основу досадийского эксперимента, появилось задолго до того, как чрезвычайный агент Джордж Х.Маккай обнаружил, что видимые звезды нашей вселенной являются либо Калебанами, либо их проекциями в пространство конфедерации Консент. (См. «Звезда под бичом», отчет об открытии Маккая, неубедительно замаскированный под художественное произведение.) Существенным, однако, остается для нас то, что Маккай, действуя в интересах Бюро Саботажа, идентифицировал Калебанца, называемого Фанни Мэ, как видимую звезду Фиону.

Это опознание Фионы – Фанни Мэ вызвало новую вспышку интереса к вопросу о Калебанцах и помогло, в свою очередь, вскрыть досадийский эксперимент, который многие до сих пор считают наиболее отвратительным случаем использования Чувствующих Существ (Сенсов) другими Сенсами в истории Консент. Конечно, этот эксперимент остается массовым психологическим экспериментом, когда-либо проведенным на Чувствующих Существах, и разногласия по его поводу никогда не были улажены приемлемым для всех сторон образом.

Из первого публичного отчета «Процесс Процессов»

Справедливость принадлежит тем, кто предъявляет на нее права, но будь осторожен, претендент, чтобы не создать своей заявкой новую несправедливость и не привести кровавый маятник мести в его неумолимое движение.

Говачинский афоризм

«Почему ты ведешь себя так холодно и механически в своих отношениях с людьми?»

Джордж Х.Маккай еще вспомнит этот вопрос Калебанки позже. Не пыталась ли она привлечь его внимание к досадийскому эксперименту? И к тому, что расследование этого эксперимента может сделать с ним самим? В то время он даже не слышал о планете Досади, а неприятные ощущения, сопровождающие сниггер-транс во время сеанса связи с Калебанкой, и обвинительный тон, выбранный ею, помешали ему увидеть другие смысловые оттенки в этом вопросе.

Кроме того, этот вопрос был для него неприятен. Маккаю не нравилось ощущение, что он служит подопытным объектом для ее исследования человеческой расы. Он всегда считал именно этого Калебанца своим другом – если, конечно, можно поддерживать дружеские отношения с существом, проявлением которого в этой вселенной является желтая звезда четвертой величины. Именно так она выглядела с планеты Централь Централей, где находилась штаб-квартира Бюро Саботажа. И еще этот неизбежный дискомфорт, сопровождающий сеанс связи с Калебанцами! Вы впадаете в дрожащее, дерганое состояние транса, а они заставляют свои слова появляться в вашем сознании.

Но все равно его продолжали терзать сомнения: пыталась ли она передать ему что-то еще, скрыв это за простым содержанием своих слов?

Когда планировщики погоды делали вечерний период дождя коротким, Маккай любил выходить сразу же после дождя наружу и гулять в огороженном парке, созданном Бюсабом для своих служащих на Централи Централей. Маккай как чрезвычайный агент, обладал свободным доступом в парк и с удовольствием вдыхал свежие запахи этого места после дождя.

Парк занимал около тридцати гектаров, образуя глубокий колодец среди зданий Бюро. Он представлял собой смесь образцов растительного мира со всех обитаемых планет известной вселенной, и среди этого многообразия были проложены широкие извилистые дорожки. В парке не было предусмотрено какого-нибудь особого места для чувствующих видов. И если здесь и прослеживался какой-либо план, то этот план был сугубо практическим: растения, требующие сходных условий и ухода содержались в своих собственных секторах. Гигантские стреловидные сосны с Сасака занимали небольшое возвышение вблизи угла парка, окруженное насыпями огнистого шиповника с Рудерии. Здесь были открытые лужайки, и скрытые травянистые поляны, и полосы зелени, которые вообще были не лужайками, а подвижными плоскими листьями хищного растения, обнесенного рвами с каустической водой.

Случалось, что украшенные дождевыми каплями цветы надолго притягивали внимание Маккая. Единственный представитель Лилии Гросса с цветами, вдвое превышающими человеческий рост, отбрасывал длинные тени на извивающийся ковер голубого чубушника, каждый миниатюрный цветок которого непрерывно открывался и закрывался, создавая впечатление маленького рта, жадно глотающего воздух.

Иногда цветочные ароматы властно останавливали Маккая и захватывали в некое обонятельное рабство, заставляя искать глазами источник запаха. Зачастую растение оказывалось опасным – оно принадлежало к разновидности поедающих плоть или выделяющих яд. Такие растения сопровождались предостерегающими табличками на стандартном галактическом языке «галач». Многие участки вьющейся через парк тропинки были защищены сонарными барьерами, рвами и силовыми полями.

У Маккая было в парке любимое место, скамья у фонтана, где он мог сидеть и наблюдать, как сгущаются тени над жирными желтыми кустами с плавучих островов Тандалура.

Желтые кусты пышно разрослись, так как корни их омывал скрытый под слоем почвы поток воды, пополняемый из фонтана. Под желтыми кустами виднелись слабые блестки фосфоресцирующего серебра, окруженные силовым полем и охарактеризованные расположенной ниже надписью: «Сангит Мобилус, кровососущее многолетнее растение с планеты Бисай. Крайне опасно для всех чувствующих видов. Не выставляйте никакой участок своего тела за силовое поле».

Сидя на скамье, Маккай думал об этой надписи. Красота и опасность часто находились во вселенной рядом друг с другом, но в парке это соседство был намеренным. Эти желтые кусты, благоухающие и милые золотые ириденсы, были перемешаны с сангитом мобилиусом. Два вида поддерживали друг друга и оба процветали. Правительство Консента, которому служил Маккай, часто делало такие смеси… иногда они получались случайно.

Но иногда это делалось и намеренно.

Он прислушивался к плеску фонтана, а тени все густели, и по краям тропинки зажглись маленькие ограничительные огоньки. Верхушки зданий за парком превратились в палитру, на которой закат положил свои последние краски дня.

В этот момент Маккая захватил контакт с Калебанкой, и он почувствовал, как его тело соскользнуло в беспомощное состояние коммуникативного транса. Протянувшиеся к нему ментальные усики он немедленно опознал – Фанни Мэ. И ему снова, как случалось уже не раз, пришла в голову мысль, какое это невероятное имя для звездного существа. Маккай не слышал звуков, но его слуховые центры реагировали как бы на произносящиеся слова, кроме того, внутреннее свечение нельзя было ни с чем перепутать. Это была Фанни Мэ, и синтаксис ее значительно усложнился по сравнению с их предыдущими встречами.